На съемках в Новом Орлеане - [8]

Ни один из них не произнес ни слова, пока они ожидали ее багаж. Когда Лорелей протянула Майклу свои багажные квитанции, он в недоумении поднял бровь.

– Что-то не так?

– Я предполагал, что у тебя больше вещей.

– А! Ты, наверное, ожидал, что роскошная кинозвезда из Беверли-Хиллз прибудет с многочисленными чемоданами туалетов?

– Ну да, – сознался он.

– Сожалею, что разочаровала тебя. Наступила его очередь бросить на нее взгляд. Неожиданно ей стало не по себе. Лорелей даже пожалела, что не надела что-нибудь более обольстительное. На ней был ее обычный дорожный костюм: черные джинсы, белая хлопчатобумажная блузка с длинными рукавами и кроссовки…

– Наоборот, – протянул он. – Я совсем не разочарован, Лорелей. Я всегда знал, что ты вырастешь и станешь красавицей. – Его улыбка была опасно чувственной. – И ты ею стала.

Она тонула в его синем взгляде… И тут ей стало тревожно. Она всегда ценила Майкла за его честность. Что же могло случиться с ним за годы их разлуки?

Тот Майкл О'Мэлли, каким она его знала и любила, никогда бы не позволил себе с вожделением смотреть ни на одну женщину, если бы дома его ждала жена. Лорелей охватило чувство холодной ярости, смешанной с глубоким разочарованием.

– Как поживает Дезирей? Она красивая?

– Дезирей? Откуда ты знаешь о ней?

– От людей ничего не утаишь.

– Очевидно, Шейн сказал твоему режиссеру.

– Очевидно. – Ее голос был ледяным, а взгляд неприветливым.

Она стала жесткой… Лорелей никогда не была особенно темпераментным подростком. Кроме разве тех случаев, когда Майкл с трудом отклонял ее заманчивые предложения заняться любовью. Наверняка, с сожалением подумал Майкл, годы жизни в обстановке блеска и мишуры изменили ее.

– Ну, поскольку ты заговорила об этом, то да, Дезирей прекрасна. И внешне, и внутренне, – с нажимом сказал он.

– Ты счастливый человек.

Снова от ее слов повеяло холодом. Неужели она возмущена тем, что у него была связь с другой женщиной? Чего же Лорелей, черт возьми, ожидала после того, как бросила его? Что он подастся в монахи и принесет обет безбрачия?

– Я бы сказал, что это Роман – счастливый человек, – после долгой паузы ответил Майкл. Он начинал злиться.

– Какой Роман?

– Роман Фолконер.

– Писатель?

– Да. До того, как стать писателем, он был окружным прокурором. – Роман был также одним из немногих политических деятелей, к которым Майкл относился с большим уважением.

Багажная «карусель» наконец шумно пришла в движение под аккомпанемент громкого неразборчивого радиообъявления. Лорелей нервно поправила волосы.

– Я помню Романа. Он был нашим соседом.

Так же как – пусть очень недолго – Дезирей Дюпре. Строгая бессердечная бабушка отослала ее в школу-интернат в Европе.

– Да, точно. Я и забыл об этом. – Хотя Майкл каждое субботнее утро проводил за стрижкой огромной лужайки Лонгстритов, его никогда не приглашали в гости… в привилегированное общество.

– Но я не понимаю, какое отношение имеет Роман Фолконер к твоей жене?

– К моей жене? – Майкл был на мгновение сбит с толку. Потом до него дошло… – Ты думала, что я женат на Дезирей Дюпре?

– А разве нет?

– Конечно, нет. – Теперь и он нервно взъерошил волосы. – Послушай, Лорелей, за кого ты меня принимаешь? Я бы никогда не сказал ни одной женщине, что она красавица, если бы был женат.

Лорелей почувствовала, как кровь прилила к ее лицу. Бывают ли в Луизиане землетрясения? Она бы так хотела провалиться сквозь землю вместе со своим смущением! Когда земля так и не разверзлась под ее ногами, Лорелей поняла, что ей остается только одно.

– Кажется, я должна перед тобой извиниться.

Поскольку духи Лорелей сводили Майкла с ума с того момента, как она подошла к нему, он решил наказать ее. Чуть-чуть.

Он продолжал смотреть на нее с непроницаемым, безразличным выражением, которое сохранил с той поры, когда был полицейским. Лорелей начала нервничать и ощутила приступ изжоги. Порылась в сумочке в поисках нормализующих кислотность таблеток, но потом решила, что ни за что не покажет ему свою растерянность.

– Ну? – Лорелей скрестила руки на груди. – Ты собираешься сказать мне что-нибудь?

– Я думал, твоя очередь. Разве ты не хотела извиниться?

Она выставила вперед подбородок. Ее глаза сверкали от гнева, который мог вызвать только этот человек. Они продвинулись в очереди вслед за молодой пары, которая снимала с «карусели» мешки с туристическим снаряжением.

– Очевидно, Эрик ошибся. Он упомянул о том, что Дезирей Дюпре была в центре двух дел, которые ты вел.

Майкл кивнул.

– Тут он прав.

Второе дело Дюпре было последним, которое Майкл вел, работая в полицейском управлении Нового Орлеана в качестве главного детектива по расследованию преступлений.

– Он сказал также что-то насчет того, что вы жили вместе.

– Да. Какое-то время. – Майкл замолчал, прикидывая, что еще следует рассказать. – У нас ничего не получилось. Она замужем за Романом.

– Ясно. – Лорелей поняла, что играет с огнем. Да, она осознала это сразу, как только вышла из самолета. Майкл, как оказалось, не был женат, и это делало его еще более опасным. – Сожалею.

– У нас уже давно все кончено. Это твои вещи?

Лорелей перевела взгляд с его непроницаемого лица на небольшие плоские чемоданы, на которые он показывал.