На рыдване по галактикам - [71]

— Ты на что намекаешь, Ярка? Что мы в замкнутом пространстве от безделья все резко перебесимся и друг дружку поубиваем? — уточняю я, вдруг заметив, какая гнетущая тишина царит на судне с выключенными движками. Надо хоть музыку врубить для бодрости, что ли… Девчонка качает головой, отбрасывая падающие на лицо кудряшки:

— Пожалуй, стартанем мы при таком раскладе с депрессии, апатии, уныния и пьянства, а дальше… черная дыра знает, кого куда занесет. Положение-то аховое. Еще и у дока без новых серий его мыльной оперы да на фоне нежданного родительства ломка, того гляди, начнется…

Наверное, я впервые вижу этот энерджайзер таким приунывшим, и мне вдруг очень хочется как-то утешить ее и приободрить. Если уж и кадет раскиснет, наступит вообще полный и абсолютный звездец.

— Так. Иди сюда, Соколова, давай обниму, — говорю я, останавливаясь. — На уроках социализации уверяли, что дружеские объятия отлично снимают стресс. Я проверял — реально работает.

— Да в солнечное ядро эти уроки социализации, — строит гримасу Ярка. — Просто все должны быть заняты делом и воображать, будто это жизненно важно для общей цели и спасения. Это не хуже работает. Пошли уже планету выбирать, куда это ведро с болтами можно уронить.

Ну и ладно. Не хочет — как хочет, только мой арсенал утешения в отсутствие альдебаранских шишечек не такой уж богатый. Могу разве что мармеладок предложить или мужика мечты ей в симулятор напрограммировать.

Слегка ошалевшая от новых обязанностей Тася с доковым проглотышем справляется вполне успешно и даже очередной обед варганить успевает. Предупреждаю ее, что в ближайшие пару-тройку суток двое едоков из процесса выпадут, потом проверяю, как там Шухер похрапывает всеми своими пастями, и собственно, все, никаких больше отмазок, чтобы не тащиться в рубку, не остается.

Соколова уже там, в своем кресле, обтянутом новеньким чехлом с незабудками. На мерцающем перед ней экране проплывают свежесостряпанные Бо звездные карты, а она деловито бракует одну планету за другой:

— Слишком близко от звезды… слишком далеко… у этой кольца почище, чем у Сатурна, не будем испытывать удачу и нервную систему нового капитана и пилота в одном обцелованном светилом лице…

— Отставить обсуждение внешних данных командира, — бурчу я, шлепаясь в кресло Басилевса. — Бо, пилот Ксенакис выбыл из строя по состоянию здоровья в связи с резко наступившим алкогольным опьянением. Занеси происшествие в бортовой журнал. И отметь, что командование «Дерзающим» временно по ранжиру переходит к инженеру Стратитайлеру.

— Будет сделано, сэр, — безэмоционально рапортует этот паразит. «Сэр», гляди ты… а еще недавно с Тасей против меня заговоры плели. Незаметно обтерев резко вспотевшие ладони о термак, один за другим вручную включаю приборы, запускаю двигатели. Их натужное кряхтение разгоняет давящую на уши тишину и даже как-то успокаивает. Взявшись за вычурный штурвал, кошусь на Ярку и произношу:

— Давайте курс, штурман Соколова. Выбрали планету, где радиационное излучение не процелует капитанский нос до костей?

— Система звезды спектрального класса F, планеты с четвертой по шестую потенциально обладают умеренными климатическими условиями и пригодны для жизни антропоидных форм. При достаточном сближении будут высланы разведывательные зонды для забора атмосферных проб, — скороговоркой отбарабанивает та, быстро вводя данные в компьютер.

— Сэр, — подсказываю ядовито.

— Так, это что еще за доминантные игрища в рубке, молодежь? — интересуется Цилли, вваливаясь в шлюз. — И где Бас?

Точно, бортмех же еще не в курсе последних неприятностей, пьяное тело мы без нее обнаружили. Быстренько обрисовываю обстановку и объясняю принятое решение двигаться к любой пригодной планетке, не дожидаясь воскрешения Ксенакиса, каждую секунду ожидая, что мощная длань бортмеханика вытряхнет нас с Яркой из кресел и шарахнет по приборной доске, гася двигатели.

— Ядрена метеоритина, вот же плесень межпереборковая! — бесится Крошка, швыряя рабочие перчатки, в которых только что осматривала движки после атаки чужаков и странного гиперпрыжка. — Мухомор альдебаранский! Я ему брови-то подрихтую не хуже, чем Рекичински, пусть только проспится, алконавт хренов!

Да уж… До этого за все полтора месяца полета Цецилия Ибрагимбек выходила из себя всего пару раз, из-за Тасиного печенья да докова беглого хвостощупальца. Но тут, видно, и ее допекло.

— Так что, летим? — спрашиваю я как можно небрежнее.

— Валяйте, раз уж начали, — бросает Цилли, шмякаясь в свое законное кресло, которое аж натужно скрипит под ее мощным корпусом. Пропихнув вставший от волнения в глотке комок, начинаю наращивать обороты движков, одновременно как можно мягче выжимая скорость. Дальше автоматика сама справится. Корабль вздрагивает, проскрипев всем корпусом, точно древний старикан — больными суставами, а я не-е-ежно тяну штурвал вверх и вбок, уходя на проложенный Яромилой курс. Получается, конечно, далеко не так легко, как в симуляторе — несмотря на усилители, штурвал довольно тугой. Звезды чужой галактики за смотровым окном трогаются с места, превращаясь в веселый искристый рой. В общем-то, все не так страшно, в вакууме лететь все же не то что в атмосфере. Лишь бы на метеоритный поток не нарваться. Рыдван, конечно, потряхивает, а нас на рывке вдавливает в кресла. Но все в итоге живы, а «Дерзающий» летит! И это я им управляю! Озвезденеть!