На рыдване по галактикам - [93]

У шлюза уже маячит монументальная фигура бортмеха со сварочным аппаратом на плечище. Интересно, рискнет ли наш и.о. капитана еще разок заикнуться про свой гарем, когда с одной стороны окажется Цилли со сваркой, а с другой — я с бластером? Но тот убрехался в скафандр и играет в командира, раздавая уставные команды. Впрочем, в противометеоритнике ему и гнев Цилли не страшен. Снаружи они тут же воспаряют на антигравах над многострадальным бортом «Дерзающего», принимаясь за работу, а я прогуливаюсь по полянке с оружием наготове, поглядывая то в небо, то по сторонам. Солнце только-только выползло из-за горизонта. Над рекой яростно сражаются за выхваченную из воды тварь небольшие крылатые создания. Сам трофей рассмотреть не удается — то ли местная рыбешка, то ли младший братишка того водяного, что хотел со мной поближе познакомиться.

И тут на землю падает тень, размахом крыльев изрядно напоминающая старинный самолет. Я вскидываю голову и слегка офигеваю от внезапности появления и размеров птички. Пожалуй, она побольше того птеродаши будет, с которым мы чуть не столкнулись во время разведывательного полета. Выкрикнув в рацию предупреждение напарникам, прицеливаюсь в кружащую над нами тварюгу. Не люблю я этого, конечно, но, судя по всему, пташка настроена плотно позавтракать, так что или она — или мы. Нажимаю на спуск, но в последний момент та стремительно пикирует, и выстрел если и задевает ее, то вскользь. Издавая визгливые крики, тварь сворачивает к реке.

А вот вторая крылатая страхолюдина неожиданно возникает совсем с другой стороны. Она словно материализуется из ниоткуда прямо над «Дерзающим». Мгновение — и гигантская ящероптица взмывает обратно ввысь, унося в когтистых лапах трофей. Я моментально ловлю ее в прицел, но выстрелить не решаюсь: черная дыра знает, успеет ли человек врубить реактивный ранец? И работает ли тот вообще? Скафандры поновее рыдвана, но тоже изрядно потасканы. Может, владелец корабля их на каком-нибудь тагаранском развале по дешевке закупал. На одном антиграве с такой высоты костей не соберешь, он не для полетов, а так, корпус вот осмотреть, препятствие преодолеть небольшое. Промедлив секунду, понимаю, что теперь палить уже поздно — птеродактиль стремительно тает в синеве неба, превращаясь в маленькую точку.

Глава 29. Нюк. Близкие контакты третьего вида

— Да отпусти ж ты меня, альтернативно одаренная! Все равно не раскусишь! — рычу я, болтаясь в цепких лапищах звероптицы. Скафандр активно сопротивляется давлению, не давая расплющить мою тушку в омлет или свернуть мне шею, и все равно ощущения далеки от приятных. От ее дерганого полета незамедлительно начинает тошнить. А я еще не забыл этот отвратный привкус после того, как меня до самого копчика после приземления выполоскало! Попытка запустить реактивный ранец и выдраться с его помощью из захвата с треском проваливается — он тупо и привычно неисправен, ну или пичуга его только что доконала. Надо будет Цилли поставить на вид, какого галактического вихря такая важная вещь не пашет?! Бардак на рыдване, куда ни плюнь…

— Ню-у-ук! Товарищ капитан! — на два голоса надрывается связь. — Мы сейчас тебя спасем! Только в шлюп прыгнем!

— Да ла-адно, Соколова, — страдальчески зажмурившись, бурчу я. — Сожрет меня эта курица — и станешь ты старпомом! Аж на целые… уф… сутки. То-то стрелять не стала.

— Могла б и выстрелить! Сейчас бы уже вступила в должность, отдав подобающие скромные почести размазанному по стенкам скафандра паштету из бывшего и.о. капитана, — сердится Ярка. Голоса начинают прерываться и пропадать, а потом связь вовсе вырубается. Проклятая зверина меня целую вечность переть будет?! На другой континент, что ли?

— Если меня стошнит великолепными Тасиными блинами прям в скафандр, паштет я сделаю из тебя! — от всей души обещаю я похитителю. И тут он разжимает когти и швыряет меня… куда-то швыряет, короче. Я не падаю — антиграв-то работает, только кувыркаюсь идиотски, из-за невозможности в этом положении его контролировать. Усмирив усилием воли свой вестибулярный, открываю один глаз. Ну да, ну конечно. Обосранное гнездо на вершине огромного дерева. Ну, как — гнездо… какие-то палки кучей навалены и утоптаны в огромную деревянную лоханку. Посреди этого архитектурного великолепия восседает, должно быть, самка, а может, и самец, а может статься, и семиюродный дядюшка, как у тех же лимбийцев. Родственник какой-то, короче, которому меня в качестве закуски приперли — на полноценный обед я не потяну, даже блинами нафаршированный.

— Мое почтение, мадам, ну или там мхага-буга-дара, — бурчу я, приняв худо-бедно вертикальное положение и открыв второй глаз, который тут же включается в карусель, запущенную вестибуляркой. — Очень неприятно познакомиться, я, пожалуй, пойду. Чай не буду, и не предлагайте.

И начинаю ретираду к краешку гнездовища. Не тут-то было. Нацелив на меня свой выпуклый окуляр, птицеящерица издает пронзительный вопль — что-то вроде «Ня-я-ямка!», наверное, и тяпает своим острозубым клювищем, пардон, прямо за корму! Безошибочно вырезку в поджаром организме вычислила, вонючка джокордова! От этого покушения я подсигиваю на добрых полметра. Скафандр не пасует, но, черная дыра ее подери, это один фиг неприятно!