На рыдване по галактикам - [166]

Глава 47. Нюк. Те еще Игрища

Забравшись повыше на импровизированные трибуны местной Спейс-арены, устраиваюсь так, чтобы не мозолить глаза своими манипуляциями с пультом от Таси. Получить дубиной по макушке за колдунство в мои планы не входит. Впрочем, болельщицам до меня нет никакого дела — они уже базлают во всю мощь луженых глоток, размахивая самодельными стягами, грызут жареные плоды, размером и цветом похожие на земной каштан, прикладываются к флягам с бодрящими напитками и явно получают массу удовольствия от происходящего.

Заметив призовые «кубки», торчащие в цепях на солнцепеке, приветливо машу им рукой. Нет, альфы точно совсем не дуры… бластеры вон поотбирали, отсюда вижу, что кобура у кэпа пустая. Розовые брови Баса трагически изламываются, когда он узнает в сисястой, конопатой девице своего бортинженера. И все они втроем принимаются неуместно для своего положения веселиться. Ржите, ржите… посмеетесь, если продуем.

Кокетливо повертев гречишным бюстом, возвращаю свой взор к полю, где уже начались Великие Игры за трех не слишком-то свежих гуманоидов.

— Скажи Тасе — пусть берет этого серуна из корзины нежнее, чем пряные снежные лотосы, — делится со мной впечатлениями от первого конкурса Ярка. Сама она справляется с задачей быстро и ловко. Зверюха Цилли обгадиться в ее руках, должно быть, не может физически — мощная хватка не дает ей даже развернуться. Струя прошибает бедолагу уже в полете, не попав в бортмеха. Конусы так и брызгают в разные стороны от этакой реактивной тяги. А тут и наша с Таисьей очередь подходит. Следуя указаниям Соколовой, сшибаем с ней лула как по маслу, хоть и не все. Хруко…поп даже проснуться не успевает. Уж что-что, а нежные прикосновения у Таси в базовой прошивке. Это вполне засчитывается как балл для прохождения в следующий тур.

Глава альф направляет животинку рукой бывалой толкательницы ядра, и лулы рассыпаются, взметнув в воздух целый фейерверк из семян. Не плошает и седая поклонница Басовых форм — поди-ка, кучу Игр за свою варварскую жизнь прошла, не одного хрукопопа на лулу натянуть успела. Выстроив в не слишком ровную шеренгу участниц, выдержавших отбор местными реактивными серунами, главная арбитрица тычет пальцем в сторону симпатичной голубовато-зелененькой полянки и орет так, что я всерьез начинаю опасаться схода какой-нибудь лавины даже с этих скромных гор:

— Второй этап! Кто пробежать через ежайник и мало-мало его задеть — победить!

Следом за ней альфы топают к поляне. Одна из судей обегает ее по широкой дуге, чтобы встречать счастливых покорительниц ежайника тепленькими, прямо на выходе.

— Кто пытаться мухлевать и тихим чупикадровым пеньком сдирать священный метки — тех заставить сесть на самый большой ежайник и сидеть до самый закат! — грозно предупреждает здоровенная судьица. Интересно, что там за ежайник такой и каких подлостей от него следует ждать? На вид лужайка как лужайка. Ровненькая такая, будто газончик на матушке-Земле. Может, там в норах еще какие животины эмоционально неуравновешенные обретаются?

Вперед выталкивают первую участницу — то ли по старшинству, то ли по количеству баллов в предыдущем туре, то ли просто оттого, что та подвернулась под тяжелую судейскую длань. Кто-то из арбитриц заливисто свистит, и амазонка устремляется вперед какими-то странными, дергаными скачками. Пару раз она особенно высоко вскидывает ноги, заметно ускоряется, вылетая за пределы милой полянки на третьей досветовой, и тут же попадает в цепкие рученьки седовласой Фемиды. Кажется, та что-то обдирает с ее меховой юбчонки и голых ног, а затем вопит, вызывая легкие колебания каменюк на горных склонах:

— Одиннадцать!

Трибуны свистят и орут. А я в очередной раз радуюсь своему техническому образованию и гибкому уму. Собирать на свои тощие ляжки местные репейники — точно не то, чем хочется промышлять в такое славное утречко.

Одна из юных болельщиц с выражением высшей степени злорадства на щекастой морденке, сосредоточенно шевеля губами, отсчитывает подруге богатырские щелбаны. Видимо, в список забав входят и ставки на участниц с моментальной расплатой за недостаток интуиции.

— Кажись, самое время призвать на службу опыт бега по соседским грядкам со взрывчатыми острыми перчиками, — шепчет передатчик голосом Соколовой. — Те-то стреляют так, что потом неделю приземляешься только уцелевшей половиной кормы… ну, если такая, конечно, останется… А это, похоже, просто какие-то цеплючие репейники. Фигня вопрос, проскочу шустрее снежной блохи после осенней спячки!

— Удачи, девчонки! Млечный Путь, вперед! — подбадриваю я их. Были бы помпоны — сбацал бы и альтаирскую джигу для вдохновения.

Пока Ярка нетерпеливо подпрыгивает на месте (а может, просто таким манером пытается выглянуть из-за спин своих рослых соперниц, чтобы получше рассмотреть загадочный ежайник), судья вызывает на старт нашу старшую божественную дщерь.

— Я-то думала, мы как нормальные люди — морды друг другу набьем и всех дел, — сердито сопит бортмех.

Уже проскакавшие с разным успехом этап девахи бродят по ту сторону полянки и ожесточенно почесывают монументальные ляжки, пораженные священными ежайниковыми метками. Цилли окидывает пространство, которое предстоит пересечь, критическим взором, а затем совершает отменный прыжок с места в длину, примерно раза этак в три превышающий среднеземные показатели. Ну конечно, сила тяжести-то на Варгане — ого-го какая по сравнению с этой планеткой, и тут у нашего бортмеха заведомое преимущество перед туземками. Буквально три прыжка — и этап пройден с минимальными потерями: абритрица насчитывает всего пяток пресловутых ежайников, прилепившихся к могучим формам мисс Ибрагимбек, вероятно, в последний миг перед тем, как выплюнувшие их растительные папы-мамы оказались втоптаны в грунт по самые макушки.