На рыдване по галактикам - [105]

— К кораблю! Скорее! — в самое ухо орет охрипший искаженный голос, и меня рывком вздергивают на ноги. Если это Нюк, то адреналин изрядно прибавил ему сил… Но размышлять над этим мне некогда. Смахнув густой слой отменного чернозема со шлема, все равно вижу все как в тумане из-за стоящей в воздухе пыли, но «Дерзающий» уже буквально в паре десятков метров. Хвала космосу, стоит на месте, родимый, не провалился никуда. Но явно стоит поспешить, и мы, спотыкаясь и перепрыгивая через все новые трещины, раздирающие землю на части, буквально летим к кораблю.

Думаю, за этот забег по сильно пересеченной местности нам бы любая судейская бригада присудила первый приз. Уже у самого трапа до нас добирается пущенная ближайшим саксаулом алчная ветвь и тут же обвивается вокруг ноги моего напарника. Не церемонясь, выдергиваю из-за пояса бластер и превращаю прожорливую флору в горстку пепла. Натуральное органическое удобрение ее товаркам останется на память. Со всех ног взбегаем по трапу и, вваливавшись в шлюз, синхронно прислоняемся к переборке, чтобы перевести дыхание.

Обтираю пластину шлема и на миг теряю дар речи. Ах ты ж, астероид мне в корму! На меня смотрят блестящие на черной, точно у каллийского шахтера, физиономии глаза отправленного Варгом в галактические отшельники Рекичински. Черная дыра подери! Лучше бы я и правда с плотоядным саксаулом столковалась. Меньше всего на свете мне хочется быть обязанной этому скользкому, лживому угрю, с которым мы, кажется, с первого же взгляда друг друга невзлюбили. Но со вкусом погрузиться в пучины неприязни к своему спасителю мне не дает новая мысль. Минуточку… если меня вытащил суперкарго, то где же Нюк и новоявленный техник-удобритель? Успели ли они добраться до корабля? И какого метеоритного роя не работает связь, когда она так нужна?!

Славийские традиции причисляют к методам первой помощи забарахлившей технике хороший тумак: большинство наших механизмов — довольно примитивные и громоздкие, по земным меркам, чудовища, однако сделаны на века, и рукоприкладство им — что бронированному линкору дробина. Да и ногоприкладство, как показывает опыт, тоже. Признаться, даже покинув историческую родину, трудно отучиться от старых привычек, поэтому на автомате смачно хлопаю ладонью по шлему, и — о, чудо! — связь резво восстанавливается. Причем, куда лучше, чем я ожидала. У меня аж уши закладывает от вопля Нюка — зачем-то врубилась максимальная громкость:

— Ярка-а! Соколова! Ты где?!

— Добралась до корабля! — отзываюсь я, мрачно зыркнув на стоящего рядом невозмутимого Рекичински, который без особых успехов пытается обтереть черными-пречерными руками черную-пречерную морду. — Где вы с доком? Помощь нужна?

— Слава космическим яйцам, мы на подходе!

Топот гравиботинок по трапу перебивает рык Варга, требующего доложить обстановку. Шлюз распахивается, Нюк вваливается внутрь, одной рукой держа бластер, а второй — таща за собой на антиграве бесчувственное тело Шухера. Похоже, снова в обморок хлопнулся. Хорошо, что в скафандре — если хвост и отвалился от стресса, его можно будет тщательно упокоить, согласно традициям. Желательно — бластером испепелить. Хватит с нас и одного детеныша Сатаны.

— Повышенная сейсмическая активность вследствие внезапного прорастания гигантской плотоядной флоры, — рапортую я и добавляю после некоторого колебания: — Исследовательская группа эвакуирована в полном… ммм… составе.

Нет, не могу я ему сейчас сказать, что состав даже излишне… полный. Валить надо отсюда срочно, а с суперкарго уж потом разберемся… как-нибудь. Некогда его обратно уже выпихивать. Однако вытерпеть скользнувшую по перепачканной физии Рекичински едва уловимую усмешку выше моих сил, и я сухо предупреждаю, отключив связь:

— Вряд ли героическое спасение стажера сильно повысит градус всеобщей любви к тебе. Спасибо, конечно, и все такое, но за подвиг тебе не воздастся: не настолько капитан ценит мою тушку, чтобы отказаться от мысли выкинуть тебя обратно в шлюз. И возможно даже, в открытый космос.

— Не допускаешь, что я сделал это из чистого альтруизма и без всякой задней мысли? — ничуть не теряя самообладания, интересуется мой треклятый спаситель, продолжая чуть заметно, но все также невыносимо улыбаться.

— О, здрасте, кого не ждали, — отдуваясь, бросает Нюк Рекичински, отряхиваясь, как Рори, и подпихивая бесчувственное тело Шухера поближе к дезинфекции. И добавляет уже мне:

— Блин-печенюха, я вообще не понял, что произошло, только была рядом — фигакс, как коборук языками слизал! Земля дыбом, ни зирка не видно! Ору доку: «Беги!» — а он уже расползся дохлой медузой, готовенький, еле отобрал его у саксаулища этого.

— Живо в рубку, взлетаем! — велит Варг. Мысленно плюнув на лже-суперкарго, дожидаюсь завершения дезинфекции, сдергиваю с головы шлем и подхватываю с другой стороны слабонервный Шухеров организм, дабы помочь Нюку отбуксировать его в медблок. Пусть чадовище малохольному папашке нюхательные соли подносит. А Рекичински и вовсе нехай сам о себе заботится, моя вынужденная признательность тоже, в конце концов, имеет пределы, пусть радуется, что я его сходу Вегусу не сдала. Хотя Бо-то, разумеется, в курсе, что уходило нас трое, а вернулось четверо. Но борткомп наш сам себе на электронном уме, поэтому предсказать его действия я не берусь. Заперев Шухера, опрометью несемся в рубку. Двигатели рыдвана уже вовсю утробно воют и ревут, готовясь к экстренному старту. Нюк плюхается было на свое место, но Бас неожиданно велит, мотнув розовеющей головой на до сего дня пустовавшее кресло второго пилота: