На руинах Эдема - [88]

Когда до конца остается совсем немного, исчезает чувство обреченности. Ему на смену приходит необъяснимое воодушевление воинов, идущих на свою последнюю битву. Наши судьбы расписаны от начала и до конца, куда спешить, зачем бежать?

Осталось лишь ждать и быть готовыми. Чтобы в нужный момент отыграть свою партию безупречно.

— Знаешь, раньше я боялась, а теперь нет… совсем нет, — радостно шепчу я тому, кто прикладывает прохладную руку к моему пылающему лбу. Веки тяжелые-тяжелые, открывать глаза так не хочется. Посплю еще немного, чуть-чуть, — обещаю себе и снова проваливаюсь в беспамятство, сквозь которое доносятся обрывки фраз. Только смысл ускользает, как руль байка из мокрых ладоней без перчаток. Ну ничего, самое важное все равно известно. А пока просто отдохну, наберусь сил…

— Что это с ней? Неужели так сильно головой приложилась? — понизив голос, спросила Сильва.

— Скорее уж ей мозги промыли, — поморщился Гелий и неожиданно впечатал кулаком в стену. — Черт, черт, — рычал он, — Этого не должно было произойти! Это наша война, не их!

— Гел, ну хватит, тише, — женщина аккуратно коснулась напряженного плеча напарника. Они словно поменялись ролями в последнее время. Устали, наверное, оба. Он — «держать марку», иди по выбранному пути, несмотря ни на что. Она — противиться своему призванию. Как итог: два ангела, мечтающие хоть умереть, лишь бы не видеть больше измученного войной мира. Но все не так просто. Если им и суждено погибнуть, то лишь в самом конце, а сколько еще до него… Вроде и близок, ощущается каждым нервом, что вот-вот лопнет напряженное затишье и свершится нечто. А как окажется на самом деле — кто знает?

Ангел отер кровь с костяшек пальцев и мрачно посмотрел на Сильву.

— Ты не прав, — мягко возразила она, — В конце концов, мы только наемники небесные, мы сражаемся не за свои жизни, не за свою свободу. Люди — другое дело.

Они одновременно бросили взгляды на дремлющую в постели Тесс. Сильва грустно улыбнулась, а Гелий произнес с горечью:

— А за что сражается она? Если все, за что биться стоило, у нее забрали…

— Откуда мне знать. Впрочем, тактика вполне в их духе: лишить всего, подтолкнуть к бездне… А уж распахнет в полете крылья и полетит или разобьется насмерть — частности.

— После такого уже не встают на крыло, — покачал головой мужчина, — Хотя… очень хотел бы я ошибаться. Пойдем, — взял он подругу за руку.

— Надо бы проведать нашу раскаявшуюся предательницу, — продолжила она его недосказанную мысль.

— Да… — Гелий кивнул, ощущая, как это короткое слово тревожной горечью вязнет на языке. Жизнь с бесконечным чувством «что-то не так» — давно стала привычной. Только почему сейчас это вдруг сделалось таким острым?

Он невольно прибавил шаг, женщине пришлось подстроиться. Днем в туннелях слишком тихо и безжизненно, все заняты делами, и любой шорох, усиленный эхом, бьет по ушам, заставляя сердце колотиться быстрее.

Ужасное место на самом-то деле. И если люди смирились с добровольным заключением под землей ради выживания, то ангелы слишком хорошо помнили цвет чистого неба и ветер свободы. Бескрылые тосковали по своим красивым иллюзиям. Даже понимая всю их ядовитость…

— Дверь! — Сильва вскинула руку, указывая на то, что было впереди. Среди длинного коридора, запертых дверей, выделялась одна — распахнутая и, кажется, со сломанной верхней петлей. Ангелы переглянулись, у обоих мгновенно пересохло в горле. И оба, не сговариваясь, кинулись туда, в конец туннеля.

— Черт, — выдохнул Гелий сквозь зубы. За секунду до того, как они оказались возле комнаты, он уже понял, кого и что там увидит…

— Гел… — прохныкал кто-то его имя. Внутри оказалось темно, но тусклого света из коридора хватило, чтобы можно было различить скрючившуюся на полу фигурку, укрытую облаком рыжих волос.

Ангел кинулся к Лоа, а Сильва застыла на пороге, вглядываясь в тени.

Он схватил заплаканное лицо девушки руками и пристально посмотрел в глаза, не выражавшие ничего, пустые…

— Бедная девочка, — мужчина сочувственно погладил ее по голове, Лоа снова всхлипнула и прошептала: — Помоги мне. Я должна вернуть его.

— Для начала объясни, что произошло, — потребовала Сильва. Гелий бросил в ее строну осуждающий взгляд, но почти сразу вновь обратил все свое внимание на рыжую девочку.

— Действовать, не зная обстоятельств, невозможно, — заявила женщина в свое оправдание, но ее голос прозвучал уже не так жестко.

Лоа закашлялась, подавившись слезами, но смогла-таки выдавить из себя одно имя:

— Мика…

— Так и знала, что надо было добить эту тварь сразу! — с досадой прошептала Сильва.

Никак не отреагировал на это правильное, но совершенно бессмысленное замечание, ангел прижал бескрылую подругу к себе, баюкая, словно ребенка. Прошло, может, минут десять, в течение которых темноволосая женщина места себе не находила. Зато Лоа, напротив, пришла в себя и, когда отстранилась от Гелия, глаза ее были ясными почти спокойными.

— Все будет хорошо, малышка. Он жив, и мы его вытащим, обещаю.

— Мы, — повторила девушка, и в ее тоне прозвучала неожиданная решимость. Только что она казалась сломленной и опустошенной горем, а теперь напоминала маленькую рыжеволосую валькирию, готовую биться до последнего.