На руинах Эдема - [84]

Канцлер Ги «Романс Громеру»

Люди все же странные существа, и я не исключение. Мы убегам от прошлого и верим, что сможем забыть и не возвращаться. Но стоит ему поманить нас, обещая, что все станет как было — и мы, сломя голову, несемся обратно.

Неужели в нашей природе заложено желание блуждать на погостах и пепелищах?

В глубине души я знала, что ничего уже не будет как прежде. И все равно сорвалась, в слепой надежде, что, может быть, все же…

Скомканное прощание с Петрелем и Смотрителем. Оба выглядели расстроенными, да и я сама неожиданно поняла, что успела привязаться к двум чудакам и даже к самому острову Маяка.

Буревестник не сказал ни слова, лишь смотрел на меня… как-то странно: то ожесточенно, то отводя взгляд, словно что-то скрывая.

Вот и я кому-то сделала больно, отстраненно отметило сознание. Ни радости, ни огорчения по этому поводу не было. Только чувство необъяснимого опустошения внутри.

— Ты всегда сможешь вернуться, — сказал Смотритель, когда я уже уселась на байк. Я благодарно улыбнулась. Нет, понимала, что больше здесь никогда не окажусь… но согревает знание, что место, куда можно вернуться просто есть.

Был поздний вечер, когда я покинула остров. Правда, глотая слезы, не выдерживала несколько раз и оборачивалась, выискивая стремительно отдаляющийся свет маяка. Когда он окончательно исчез во тьме, мне стало грустно, не знаю даже, почему.

И вот, вновь берег… возвращение в точку отправления свершилось. Полет над ночным морем оказался сложнее, чем я предполагала. Холодный ветер продувал насквозь, кажется, я до сих пор чувствовала, как где-то внутри меня гуляют ледяные сквозняки. Или причина была вовсе не в погоде?..

— Я знал, что ты придешь.

— Здравствуй, Гелий, — подарила ему измученную улыбку. Если он сейчас скажет, что в записке была неправда… или что он имел в виду другое… что иная причина заставила написать это… Я не выдержу, честно. Меня не убили Технобоги, мародеры и островитяне, но жестокая шутка о Тамаре может оказаться той самой последней каплей.

— Ты выглядишь грустной. Неужели не рада? — выражение его лица было невозможно разглядеть, однако я была почти уверена, что оно не соответствует интонациям — удивленно-недоверчивым.

— Просто устала, — ложь сорвалась с губ легко, гораздо легче, чем давалась мне раньше. Наверное, желание говорить правду умерло вместе с одной из частичек меня.

— Тогда пойдем?.. — он вопросительно изогнул бровь.

— Пойдем… — откликнулась эхом.

Байк пришлось вести рядом, присутствие Гелия не давало просто запрыгнуть на него и помчаться к… Я прикусила губу. Нет, не нужно думать об этом сейчас. Если все правда — время на размышления еще будет. А так только растравлю душу за эту бесконечно долгую дорогу домой.

* * * *

— Тома? — кажется, я охрипла от невыплаканных слез. Да, это была она — как, меня сейчас совершенно не волновало — немного повзрослевшая, будто бы прошло гораздо больше времени, чем на самом деле.

Она стояла, чуть опустив голову, пряди отросших — вот еще одна странность — рыжеватых волос падали на лицо.

Да, это оказалась она… и все же, что-то неуловимое было не в порядке…

— Малышка моя, — нет, больше не выдержу. Кидаюсь к сестренке, прижимаю ее к себе и, уткнувшись ей в плечо, глотаю слезы. И не сразу понимаю, что на объятия Тамара отвечать не спешит. Проходит минута… две… и еще… А девочка продолжает стоять статуей, и я вдруг даже сквозь одежду ощущаю, какая она холодная. Будто ледяная.

Мне страшно. Так, как не было никогда.

Отстраняюсь, чтобы заглянуть Томе в лицо, чтобы понять, почему она стала такой…

На меня глядят два пронзительно-голубых осколка небес. Вместо теплых карих глаз, в которых всегда была недетская мудрость и доброта, я вижу пугающие и прекрасные одновременно, совершенно чужие очи цвета лазури.

Хотя… незнакомыми я их назвать не могла. Обводя взглядом комнату, я мгновенно нашла то, что хотела.

Гелий, Сильва и, конечно, Лоа. Смотрели на нас с сестрой. Смотрели такими же холодными и странными глазами. Ангельскими.

Я все поняла, и резкий всхлип против воли вырывается из груди. Нет, нет, не хочу верить… За что? За что??? Мысленно повторяю вновь и вновь, не помня, чьи слова раз за разом прокручиваются в моей голове.

— Что вы с ней сделали? — чуть ли не плача, кричу на бескрылых и, наверное, поэтому таких жестоких созданий.

— Ничего мы не делали, — устало бросила Сильва, при этом выделив интонациями местоимение. Но я будто и не слышу ее. Пячусь к двери и продолжаю повторять:

— Зачем?..

— Прекрати, — жестко потребовал Гелий. Он подошел и взял меня за руку, не давая убежать прочь. — Твоя сестра жива, неужели не можешь просто радоваться этому?

Я виновато понурилась. Конечно, конечно, он прав. Если б еще быть уверенной, что холодная и чужая девочка — действительно моя сестра.

— Тамара не выбирала такую жизнь! — зло выпалила я. — Да чем существование в таком состоянии лучше смерти, чем?

— Тереза, прекрати, — невольно оборачиваюсь на знакомый голос. То есть, только он и кажется знакомым, интонации же звучат совершенно непривычно. Точнее, они отсутствуют вовсе; слова, сказанные Томой звучат как-то искусственно, механически.