На руинах Эдема - [77]

Самовнушение немного помогло, так что, когда Петрель обернулся в следующий раз, у меня было готово невозмутимое выражение лица и фраза:

— А еще медленней ты ползти можешь? — сказанная с вызовом.

Островитянин скрипнул зубами, никак не отреагировав на мой выпад. Практически никак. Шаг он все же ускорил, и я вскоре услышала — с затаенным злорадством — как его дыхание стало тяжелее. Правда и сама я уже еле переставляла ноги, так что победа была чисто символической…

Когда мы добрались, наконец, на вершину маяка, там уже ждал Смотритель. Я, успевшая за время утомительного подъема забыть, зачем собственно шла, удивилась, как старик вообще одолел чертову лестницу.

— Долго вы, — пожурил он нас, — В мое время молодежь пошустрее была…

— Извини, отец, — Петрель склонил голову, будто бы винясь, но в его глазах блеснули искорки смеха, — Наша гостья не привыкла к таким нагрузкам, вот мы и задержались.

Вот ведь… Я угрюмо смотрела себе под ноги, присутствие Смотрителя сдерживало от ответного выпада.

— Все со мной в порядке, — я злобно зыркнула в сторону Петреля. Тот в ответ лишь улыбнулся краешком губ.

— Прости, Тесс, что заставил тебя тащиться на эту верхотуру, но думаю, ты и сама хотела бы увидеть, как я работаю, — старик указал на предмет, в котором с трудом можно было узнать нечто вроде гигантского фонаря.

До меня только сейчас окончательно дошло, что имел в виду Смотритель, говоря о свете маяка… Черт, это все же не было красивой метафорой!

— Только не говорите, что собираетесь зажигать его… — простонала я.

— А что не так, девочка? — пожилой островитянин нахмурился в недоумении, — Самое время — и стемнело уж порядком.

Действительно, солнце успело скрыться, и в воздухе повисла пелена густого сумрака. Пусть даже в полумраке я ощущала себя не слишком уютно, но он точно таил в себе меньше опасностей, чем эта мега-лампочка.

— В том-то и дело, — уперла я руки в бока, — Ради бога, свет же будет виден на несколько миль!

— Несколько десятков миль, — поправил меня Смотритель, — А, может, и побольше… если погода ясная.

— Вы, правда, не понимаете, что его может увидеть кто угодно? Технобоги — в том числе!

В голосе старика прозвучали снисходительные нотки.

— Девочка, я зажигаю свет на маяке уже больше двадцати лет, почти каждый божий день. И ежели за эти годы никто не позарился на наш остров, то и бояться нечего.

Чокнутые, судя по всему, давно и бесповоротно, обреченно подумала я. Причуды островитян перестали казаться такими уж безобидными; мне захотелось поскорее покинуть это место, от греха подальше. Но пока придется мириться со странностями местных обитателей — в чужой монастырь со своим уставом не лезут.

Я махнула рукой, давая понять, что не буду вмешиваться в странный обряд зажигания маяка.

Старик будто только этого и ждал. Сначала он возился с клубком разноцветных проводов, время от времени что-то тихо ворча, потом занялся самой «лампой». Когда Смотритель повернул внушительного размера рубильник, я уже была готова к тому, что должно последовать дальше. Резко зажмурилась, но даже сквозь прикрытые веки яркий свет ударил по глазам. Я прикрыла их ладонью, и только через пару минут решилась посмотреть на результат всех трудов.

Ослепительно яркий луч прорезал вечерний мрак, устремляясь к морю и растворяясь где-то в его далях. Свет был желтоватый и почему-то мне казалось, что на ощупь он окажется теплым… Я еле удержалась, чтобы не протянуть руку и проверить. Слишком глупым и ребяческим был бы этот жест.

Но, устремляя взгляд вслед за лучом маяка, путеводной нитью протянувшийся на мили и мили, я начала понимать, почему старик вот уже столько лет упорно поднимается на башню, раз за разом…

Не объяснить словами глупое чувство, зародившееся у меня внутри… Что-то сродни надежде — а я думала, что она давно почила с миром — хрупкое, но мягко согревающее изнутри.

Совершенно бессмысленное на первый взгляд занятие оказалось не таким уже бесполезным… по крайней мере, лично для меня.

От задумчивости я очнулась, только услышав слова Смотрителя:

— Возвращайтесь-ка вниз, ребятки. А я посижу тут немного, да погашу фонарь, энергию беречь надо.

Спуск дался гораздо легче подъема, да и Петрель, идущий первым, страховал меня, не давая оступиться в темноте. Удивительно, но он даже обошелся без подколов, молча протягивая руку, стоило мне споткнуться. Сам он двигался уверенно, перешагивая все провалы — что ж, у него были годы, чтобы запомнить каждую ступеньку.

У подножия здания я задрала голову, чтобы еще раз поглядеть на луч.

— Знаешь, — сказала я, обращаясь то ли к Петрелю, то ли к самой себе, — Занятие, конечно, ужасно глупое, но все же немного… волшебное, — закончила с улыбкой.

Парень тихонько рассмеялся.

— Не ожидал от тебя таких слов.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Не знаю… Просто — не ожидал.

Буревестник вдруг уселся прямо на землю, скрестив ноги. Я осторожно опустилась рядом.

— Мне немного грустно от мысли, что скоро маяк станет некому зажигать. Отец, как бы не бодрился, рано или поздно не сможет быть Смотрителем…

— А ты? — я было решила, что присматривать за маяком — что-то вроде семейного дела.