На ромашке не гадай - [14]

– Ссоритесь, я знаю, – не по-детски тоскливо вздохнул Тим. – Раньше этого никогда не было, а сейчас постоянно. Просто иногда вы делаете это потихоньку. А то и молча.

Устами младенца… – подумала Джин, и ей почему-то стало неловко.

Больше всего она хотела быть искренной с Тимом, но в то же время вести себя следовало так, чтобы он не расстроился. Выполнима ли подобная задача?

– Понимаешь, солнышко, у нас с твоим папой сейчас нелегкий период, – сказала Джин, присаживаясь на край кровати. – Порой такое случается. Взрослые устают… на работе и вообще… и изливают раздражение друг на друга. Но ты не переживай, все уладится. Обязательно.

– Но почему вы такие сердитые? – тихо спросил Тим.

– Мы не сердитые, – машинально возразила Джин.

– Я же вижу… Это из-за меня? – Голос Тима понизился до испуганного шепота.

– Из-за тебя? Боже правый, с чего ты это взял?!

Хоть смейся, хоть плачь, промелькнуло в голове Джин.

– Ну, я подумал и решил, что…

– Солнышко, ты вообще здесь ни при чем! – горячо произнесла Джин. – Говорю тебе, все дело в усталости… К тому же у папы на работе возникла проблема с одной пациенткой. Так что, поверь, к тебе все это не имеет никакого отношения.

– Тогда почему вы всегда умолкаете, когда я захожу в комнату? – тихо спросил Тим.

Джин стиснула зубы. В наблюдательности мальчугану не откажешь!

Помедлив, она погладила Тима по голове.

– Тимми, послушай меня. Все наши беседы с папой никак не затрагивают тебя – ни того, что ты говоришь, ни того, что делаешь. Поэтому мне не нравятся твои размышления на этот счет, понимаешь? И папе они тоже не понравятся. Постарайся выбросить подобные глупости из головы.

Тим немного подумал, потом с неохотой произнес:

– Ладно.

– Вот и молодчина. А сейчас поворачивайся на бочок и спокойно засыпай.

– Да, мама.

После того как, устроившись поудобнее, Тим закрыл глаза, Джин потихоньку покинула спальню. Однако, закрывая за собой дверь, она осознавала, что это далеко не конец. В ее голове вертелась мысль о необходимости срочно предпринять какие-то действия ради спокойствия Тима.

Поговорю с Энди, решила она.

Она нашла его на веранде, освещенной лампой, вокруг которой вились мошки и ночные мотыльки. Он сидел в плетеном кресле с бутылкой кока-колы в руке и взглядом, направленным в глубь темного сада.

Приблизившись к нему, Джин тихо опустилась в соседнее кресло. Прошло не меньше минуты, прежде чем он повернулся и посмотрел на нее.

– Не возражаешь, если я посижу с тобой? – спросила Джин.

Энди качнул головой.

Вокруг стояла какая-то странная тишина, в саду царило спокойствие, но во всем этом ощущалось некое ожидание – словно что-то должно было случиться.

Впрочем, не исключено, что Джин просто переносила свое внутреннее состояние на все окружающее. Ведь это ее саму не покидало ощущение приближавшегося разговора, последствий которого нельзя будет изменить.

– Знаешь, о чем я думаю? – вдруг негромко произнес Энди, продолжая рассматривать ближайшие кусты и деревья.

– Нет, – вздохнула Джин.

– О том, что мне трудно измениться. Я такой, какой есть, и ничего тут не поделаешь.

Она грустно усмехнулась.

– Наверное, это может сказать о себе любой человек. Я в том числе.

Некоторое время они сидели молча, безучастно глядя в темноту. Затем Джин тихо заметила:

– Тим очень переживает из-за того, что между нами происходит. Он почему-то во всем обвиняет себя.

Энди резко повернулся к ней.

– В самом деле? Дьявол! Только этого недоставало… Но ты объяснила ему, что он ошибается?

– Разумеется. – Джин вновь вздохнула. – Но Тиму всего восемь лет, и он не способен понять, почему вдруг все стало плохо, почему мама и папа перестали понимать друг друга.

Энди перевел взгляд на находившуюся в его руке бутылку, затем поднес ее к губам и приложился к горлышку так, будто это была не кока-кола, а как минимум пиво.

Глядя на него, Джин покачала головой.

– Как мы докатились до всего этого?

Тот грустно усмехнулся.

– Наверное, мы с самого начала совершили ошибку. Ведь иной раз случается так, что отношения у людей не портятся с течением времени, а изначально строятся на ложной основе.

– Но… – Едва начав, Джин остановилась, затем, сделав над собой усилие, продолжила: – Но мы любим друг друга, верно?

– Да, – без раздумий ответил Энди. – Только скажи честно, разве ты когда-нибудь пылала ко мне страстью?

Джин понурилась. Можно было соврать и сказать «да, пылала», но что толку от подобной лжи?

– По-моему, это не так важно.

Однако Энди покачал головой.

– Ты сама прекрасно понимаешь, что важно. И наверняка осознаешь, что, с тех пор как мы поженились и начали мечтать о собственном ребенке, в моей душе нарастала тревога. Мне не давал покоя вопрос, стоит ли вообще заводить малыша.

– Тогда к чему все эти разговоры о ребенке? – нахмурилась Джин. – Не беря уже во внимание твою последнюю попытку кое-что предпринять в этом направлении?

– Согласен, мое усилие выглядит по крайней мене нелогично, вернее логика в нем присутствовала, но лишь до того момента, пока я не скис окончательно. Идея большой семьи перестала привлекать меня. Скажу честно, я испугался.

Джин удивленно взглянула на него.

– Чего?

Он посмотрел на бутылку, словно кроме остатков колы она могла содержать некий ответ.