На родине Джека Лондона - [4]

…И вот мы на бетонной дамбе, построенной Джеком Лондоном. Она перегородила русло горного ручья в долину и образовала небольшое водохранилище. В этом пруду купался Джек Лондон. Здесь удил рыбу. Сюда он приходил с друзьями.

Иду к хижине, которая стоит на берегу. Ее почти не видно, она в глубокой тени высоких секвой. Здесь есть где укрыться от непогоды и переодеться. Эти места изобразил Джек Лондон в романе «Лунная долина». Именно здесь где-то неподалеку скрываются революционеры в «Железной пяте».

У Джека Лондона было две дочери: Джоан и Бесс. С Джоан я встречался в прошлый раз. Ею написана прекрасная книга, пожалуй, лучшая работа о писателе — «Джек Лондон и его времена», — анализ социальной значимости творчества и его истоков. Джоан удивительно верно определила суть писателя: «Ведущей темой всех его произведений была борьба — борьба человека за то, чтобы выжить во враждебной среде или одержать верх над ненавистными ему обстоятельствами, и кровавая борьба рабочих против класса капиталистов». С полным основанием Джоан сказала о «Железной пяте»: «Без русской революции 1905 года этот роман Лондона не был бы написан».

Джоан — мать Барта. Теперь он вез меня к своей тете, младшей дочери Джека Лондона, Бесс Флеминг. У дочери Лондона седые волосы. Она похожа на отца, особенно в профиль. Ей семьдесят два года, но она энергична, подвижна, говорит быстро. Я не все успеваю понять, но со мною надежный спутник — магнитофон. Бесс поделилась своими воспоминаниями об отце:

— Был в Окленде большой парк развлечений. Когда мы были маленькими, папа брал нас туда с сестрой Джоан. Первое мое воспоминание — это катание на маленьком поезде. Имелся там также небольшой зверинец, но туда мы никогда не заглядывали. Папа не любил — и мы тоже — смотреть зверей в клетках. Был там такой аттракцион — вверх-вниз — дух захватывает! После катания Джоан с облегчением сказала: «Ну, наконец-то кончилось!» — «Тебе не понравилось? Почему?» — спросил отец. «Страшно». — «Мои дети ничего не должны бояться». Он купил много билетов, на все деньги. И мы снова начали кататься вверх-вниз, до изнеможения, пока Джоан не сказала: «Ох, теперь я не боюсь». А я полюбила этот аттракцион. Папа обращался с нами, как с равными, — говорит Бесс. — Это было не так, как у других, и нам очень нравилось. Его интересовало, как мы учимся, в какие игры играем, какие книги читаем. Когда мы ходили с ним в театр или ресторан в Окленде или Сан-Франциско, его узнавали окружающие.

— Какая книга отца вам больше нравится? — спрашиваю я.

— Это очень трудно сказать. Мой любимый роман «Лунная долина». Люблю «Межзвездного скитальца». Хорош «Морской волк». Само собой — «Зов предков». Обожаю я его рассказы, и больше других о Калифорнии. «Железную пяту» я прочла еще ребенком. Особенно запомнился мне этот роман из-за примечаний. Они придают ему фантастический колорит — Джек Лондон написал много научно-популярных фантастических произведений: «До Адама», «Любимцы Мидаса», «Сила сильных», «Тень и вспышка». Один профессор антропологии сказал мне, что «До Адама» — это лучшая научно-популярная книга по антропологии. «Маленькая хозяйка большого дона» — по существу тоже фантастика. В ней воплощена мечта отца о преобразовании своего ранчо, об образцовых условиях жизни.

Я интересуюсь судьбой Мэйбл Эплгарт — это первая любовь Лондона, которую он так впечатляюще изобразил в «Мартине Идене».

— Джек Лондон обожал ее, — говорит Бесс, — но они были очень разные. Она — рафинированная интеллигентка, англичанка. А он — грубый парень, моряк.

— Они были из разных классов, — подсказывает Барт.

— Отец молодым очень много читал, но неправильно говорил, и Мэйбл давала ему уроки английского языка. «Мартин Иден» — реалистическая и автобиографическая книга. Мэйбл умерла совсем молодой, в 1914 году, от туберкулеза.

Бесс приносит семейный альбом с множеством снимков ее и Джоан. Фотографии, где они маленькие, сделаны отцом. Он отмечал каждый шаг любимых дочерей. На минуту в комнате воцаряется молчание.

А потом разговор заходит о приближающейся годовщине — столетии со дня рождения писателя. Я говорю о большой популярности Джека Лондона в Советском Союзе. Тот факт, что его романы и рассказы переведены на 32 языка народов СССР, вызывает удивленные восклицания моих собеседников.

Мы фотографируемся с Бесс на крыльце ее дома, тепло прощаемся. Она оживлена, шутит, машет нам с порога, когда малолитражка Барта набирает скорость по Флемингстрит.

Оклендская публичная библиотека недавно создала зал-музей Джека Лондона. Здесь развернута интересная экспозиция. Но самый драгоценный экспонат — документальная лента, снятая на ранчо при жизни писателя. Вот его кабинет, где он работает. А вот Лондон подсаживает на лошадь жену. В другом кадре он чистит скакуна. Джек Лондон оживлен, у него хорошее настроение, но выглядит он нездоровым. Титры свидетельствуют, что кинооператор делал съемки за три дня до смерти писателя. Навсегда остаются в памяти последние кадры. Джек Лондон, крупным планом, в белой рубашке с галстуком, что-то говорит с экрана, смеется, машет рукой, потом сдергивает с головы шляпу и машет нам.