На ратных дорогах - [70]

23-й дивизией командовал полковник Королев, боевой командир, дважды орденоносец. Но больше всего мне импонировал командир 339-й дивизии полковник Кулаков. В нем привлекала большая скромность, неукротимая энергия, какая-то неуемная любовь к военному делу.

В мае начало прибывать пополнение, в основном из Средней Азии. Учитывая его национальные особенности, наши хозяйственники позаботились, чтобы, кроме сытного завтрака, обеда и ужина, бойцы имели крепкий чай.

Много времени забрала у нас с Козловым расстановка партийных сил. Мы стремились, чтобы во всех подразделениях были коммунисты и комсомольцы. Приходилось целыми днями разбираться в списках личного состава, делать различные перестановки. К середине июня наконец добились того, что в каждом батальоне появилась первичная партийная организация, а в ротах — и партгруппы.

Однажды я сидел у себя в палатке, размышляя над планом задуманных нами командно-штабных учений. Подняв голову, увидел подходившего к моему столику генерал-лейтенанта.

— Заместитель командующего фронтом Антонюк, — назвался он…

Вместе поехали в 339-ю дивизию. Полки ее занимались по расписанию. Командиры присутствовали на занятиях. Полковник Кулаков обстоятельно ответил на все вопросы поверяющего. Генерал прошел по частям, остался доволен. Уезжая, приказал:

— Я буду проводить показное занятие с командным составом вашей армии. Прошу подготовить один из стрелковых батальонов.

А через три дня, рано утром, к нам приехали командующий армией генерал-майор Рыжов, командиры корпусов, дивизий и полков. Построились на учебном поле. В стороне стоял подготовленный стрелковый батальон.

Прибыл Антонюк, поздоровался и обратился к нам с краткой речью. Смысл ее, примерно, сводился к следующему: окончательная цель нашей учебы — сколачивание подразделений и частей. Следует добиться, чтобы полки, батальоны действовали, как хорошо отрегулированный механизм.

— Сейчас я проведу занятие с батальоном, — продолжал генерал. — Будем заниматься строевой и тактической подготовкой. Тема — «Отработка строевого шага, поворотов на ходу и на месте, ружейных приемов».

По окончании строевых занятий заместитель командующего фронтом попросил построить батальон и сделал разбор. Он отметил лучшие отделения, указал отстающих, назвал наиболее типичные недостатки, на которые следовало обратить внимание.

— Сейчас проведем тактическое занятие на тему «Оборона батальона», — объявил генерал.

По условиям игры к вечеру возможен подход передовых частей противника вдоль дороги со стороны леса, что западнее нас. Командир батальона получил приказ еще вчера. Вчера же он провел рекогносцировку, и теперь может сообщить нам свое решение.

Комбат встал. Четко доложил, как он оценил обстановку, как решил построить боевой порядок, расположить огневые средства, свои и приданные. Антонюк слушал, иногда поправлял докладчика, разрешал нам задавать уточняющие вопросы.

Потом командир батальона поставил задачи командирам рот, и началась работа. Солдаты стали отрывать траншеи, готовить огневые позиции.

Часам к шестнадцати все было готово. Мы во главе с руководителем занятия прошли по переднему краю, придирчиво осматривая результаты работы солдат, проверяя соблюдение правил маскировки. Отдельные недостатки были, но в целом батальон «закопался» хорошо.

Бойцы подразделения удостоились похвалы, а нам генерал-лейтенант Антонюк сказал:

— Вот видите, если одиночная подготовка солдат на высоте, они и в составе батальона действуют четко, организованно.

Через два дня приехал помощник командующего фронтом генерал-лейтенант Казаков и провел показное занятие «батальон в наступлении». Учение прошло гладко.

После отъезда генерала Антонюка, мы с Козловым задержались в дивизии. Командарм по секрету сказал нам, что она уходит на Тамань, где фашистские войска еще цепляются за плацдарм. И действительно скоро мы проводили Кулакова и его бойцов. Жаль было расставаться с лучшим нашим соединением и лучшим комдивом.

Взамен ушедшей пришлось срочно принять 218-ю стрелковую дивизию. В то время как в 23-й и 337-й уже шло сколачивание рот и батальонов, в новой приходилось начинать с азов. Но мы обогатились опытом подготовки и помогли командиру дивизии полковнику Дружникову ускорить боевое сколачивание подразделений.

* * *

Как-то командующего армией и командиров корпусов вызвали в город Обоянь, в штаб Степного фронта. Командующий фронтом генерал-полковник И. С. Конев проводил совещание на воздухе. За большим столом сидели член Военного совета фронта генерал-лейтенант И. З. Сусайков, начальник штаба генерал-лейтенант М. В. Захаров, командующие 5-й гвардейской, 27, 53 и 47-й общевойсковыми армиями. На скамейках уселись и мы, командиры корпусов. Несколько позже подошел командующий 4-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенант П. А. Ротмистров.

Генерал Конев познакомил нас с боевой обстановкой на фронтах, сообщил о том, что по данным разведки, противник собирается наступать на орловско-курском направлении и наши войска должны быть готовы не только дать отпор, но и разгромить его.

Утром следующего дня мы присутствовали на подготовленном генерал-майором Трифоновым учении: «Прорыв обороны немцев». Все было сделано на славу: авиация бомбила, танки с десантами пехоты шли в атаку. Я с увлечением смотрел и думал: «Пришло время, теперь и у нас стало достаточно техники, чтобы по-настоящему поддержать пехоту».