На пути к войне - [8]

Скорбь нашли, и увиденное на ней зрелище стали считать предзнаменованием. «Такая судьба и смерть ждет и вас», казалось, говорила планета тем, кто еще не одумался. Поэтому постоянно враждующие между собой инопланетяне, которые обнаружили планету, оставили ее нетронутой и основали на ней Союз. Трупы в кварце сохранились неповрежденными, несмотря на отчаянные попытки ксенобиологов и археологов исследовать их.

Позади Джона Тейлора Томаса послышался шорох, он уловил и его, и знакомый запах, и понял, что существо, с которым он назначил встречу, уже прибыло. Посланник не шелохнулся – никогда не следовало проявлять страх перед врагами.

– Вы до сих пор не побороли нерешительность, посланник?

– Пожалуй, да, посланник, – ответил Томас ГНаску, а затем повернулся на скамье.

Абдрелик устроился у подножия одного из деревьев. Кожа на его лице собралась в глубокие морщины.

– Можете убрать защиту, Томас. Думаю, нас с вами многое связывает.

Проклиная себя за нанесенное абдрелику оскорбление, Томас убрал защитное поле до минимального уровня. Его встреча с абдреликом обещала быть краткой, и Томас решил не церемониться.

– Где она?

– У меня. С ней все в порядке, если не считать, что мы успели забрать ее из самого пекла.

Томас взглянул в поросячьи глазки абдрелика.

– Она ранена?

– Разумеется, нет. Ваша дочь – поразительная… особь. Разум и чувство здравого смысла сочетаются в ней с пониманием, когда необходимо воспользоваться тем или иным.

Томас почувствовал облегчение. Алекса в безопасности. Настолько в безопасности, насколько может быть после вживления симбионта. Настолько здорова, насколько возможно… после всего.

– Значит, вы добились всего, чего хотели.

– Не совсем так, – ГНаск сделал чудовищно глубокий вдох. ГНаск был амфибией, и внезапное осознание, насколько опасен он может быть под водой, поразило Томаса. – Нашим друзьям не понравилось это маленькое исследование. Они уничтожили свое поселение и доказательство, которое было нам необходимо. Однако… думаю, мы можем причинить чоя еще немало неприятностей.

– Мы говорили не только о неприятностях. Мы решили обвинить их во вмешательстве в дела другого народа, нарушении прав народа планеты класса Зет.

ГНаск поднес тыльную сторону мясистой ладони к углу рта и слегка вытер его.

– Договоренность была такой, что если подтвердится вмешательство чоя, они не останутся безнаказанными. Паншинеа – умнейшее существо, посланник. Я не решусь обвинить его, не представив самые убедительные доказательства. И как только мне это удастся, вы получите свою дочь обратно.

– Но мы можем хотя бы увидеться? Что-то промелькнуло в мутных глазах ГНаска.

– Если она этого захочет, – сказал он и поднялся. – Мы будем поддерживать связь, Томас. И перестаньте тревожиться. Ей неплохо живется с нами.

С этими словами абдрелик повернулся и ушел, взбираясь на холм, по направлению к заросшей травой аллее, ведущей к улицам и кварталам города.

Томас стоял, глядя ему вслед. Он закрыл глаза, чтобы облегчить боль. Значит, она не погибла на Аризаре, хотя он знал, что его единственная и любимая дочь умерла уже много лет назад – когда абдрелик впервые вживил своего симбионта в ее тело. Томас открыл глаза и обнаружил, что его кулак сжался, а ногти впились в ладонь.

ГНаск не знал, что нанятый Томасом биохимик уже работал над поисками нейтрального средства, чтобы избавить Алексу от симбионта, как только она вернется к отцу. Работа была долгой и нудной, но последние вести, полученные Томасом, оказались обнадеживающими – чрезвычайно обнадеживающими.

– Мы не настолько просты, как тебе кажется, – пробормотал Томас. Лист сорвался с ветки над его головой и опустился на его плечо. Томас поднял голову и прибавил защитное поле на полную мощность. На этой планете он жил среди врагов и никогда не должен был забывать об этом.

Рэнд не отходил от иллюминатора, несмотря на предупреждение на пульте, что вскоре он будет закрыт при прохождении через Хаос. Его рука и бедро слегка побаливали – эта находящая приливами боль напоминала Рэнду и о том, что он был ранен, и о том, что дело идет на поправку. Он наблюдал, как планета, на которую он возлагал столько надежд и в конце концов ничего не получил, становится маленькой, умещающейся в иллюминаторе.

Он не слышал, как вошел Палатон, но внезапно ощутил его присутствие. Рэнд повернулся и заметил:

– Там ничего не осталось.

– Да, почти ничего.

Двойные голоса чоя подчеркивали один другой. Рэнд слышал скорбь и силу в обоих голосах, и различие было едва уловимым, так что Рэнд сам удивлялся, как мог заметить его. Рэнд смутился.

– Мне следовало быть там.

Палатон взглянул на него. Морщины прорезали его лоб с неуправляемой прядью волос и гордо вздымающимся над ним остроконечным роговым гребнем.

– Но неужели нам ничего не удалось сохранить – оттуда, с Аризара? Никакой надежды, взаимопонимания?

– Мне не… – Рэнд замолчал и сделал отчаянный жест ладонью, не находя слов.

– Да, – кивнул Палатон, – может быть. Но у тебя еще все впереди – вот что самое главное.

Впереди было осуществление возможностей. Исполнение надежд. Именно это разглядел в нем чоя и ради этого спас его. Именно это чоя видели везде, куда ни обращались – потенциал. Понимание того, как мыслит чужое ему существо, на мгновение ошеломило Рэнда.