На пути к войне - [14]

Такие сложности оказались неожиданными.

– Что?

– Наследник Палатон…

Наследник. Не тезар, а наследник, наследник императора Паншинеа. Наследник всего хаоса, который воцарился дома в отсутствие блестящего, но часто беспорядочного правления Паншинеа, после его внезапного отлета в Чертоги Союза. Неужели ему отказывают как наследнику Паншинеа? Неужели Чо уже вовлечена в борьбу группировок, готовых завладеть престолом?

– Тебе назвали причину?

Руфин смущенно кашлянула.

– Извини. Вероятно, в этом виновата я сама. Я попросила прислать в порт врача для человека. Палатон, конгресс отказался позволить инопланетянину ступить на Чо.

Он надеялся привезти Рэнда тихо, скрытно, пользуясь привилегиями наследника императора. Но рвение Руфин все погубило. Палатон глубоко вздохнул, погрузившись в размышления.

По каюте пронесся ветер, дальний люк распахнулся, и вошел Ринди. Его одежда была растрепана, как будто Прелат не только спал в ней, но и боролся. Его узловатая фигура выглядела более хрупкой, чем обычно, когда Прелат занял кресло напротив Палатона. Он сдержанно поинтересовался:

– Неприятности?

Прежде, чем ответить, Палатон протянул руку и переключил связь на немой режим, чтобы утаить их беседу от Руфин.

– Похоже, нам не разрешают посадку.

– В самом деле? – брови изогнулись, отчего складки морщин разбежались по всему лицу Прелата. – Хотел бы я видеть, как ты собираешься поступить в этом случае. Он скрестил руки на своем тощем животе и взглянул на Палатона с сухим любопытством. Таким образом Прелат сообщал: «Я предупреждал тебя заранее».

В этой ситуации Палатон не намеревался принять отказ за окончательный ответ. Однако он подозревал, что за отказом может последовать вооруженное сопротивление.

– Руфин, они настаивают на своем решении?

– Нас собьют – это точно. Повсюду стоят щиты. Поступило предложение выслать на орбиту корабль-госпиталь, чтобы оказать помощь человеку. После этого связь прервалась.

Ее ответ подтвердил предположения Палатона. Отвергают не его, а только человека. Ему следовало это предусмотреть. Чоя не любили вмешательства в свою личную жизнь, когда их способности могли быть легко распознаны и раскрыты. Они привыкли к политике полной изоляции уже столетия назад… и не собирались пренебрегать ею ради Палатона. Несколько инопланетян, побывавших на Чо, были допущены сюда в виде великого исключения и по решительному настоянию Союза.

Рэнд пошевелился. Человек, которого Палатон поклялся защищать так, как он сам защищает его бахдар, был в опасности. У Палатона не было времени играть в политику.

Ринди с нетерпением спросил:

– Так что же ты собираешься делать?

– Заставить конгресс изменить решение.

– И каким же образом? В его работе принимают участие представители четырехсот восьмидесяти трех округов, не говоря уже о наблюдателях. Принятие такого политически важного решения может занять месяцы, если не годы – даже если бы Паншинеа твердо удерживал позицию на престоле.

В этом состоял недостаток правительственной системы Чо – планета была разбита на маленькие автономные округа, а не большие блоки народов или материков. Чтобы добиться поддержки, необходимо было затратить великие усилия. Обладающие политической властью Дома и отдельные политики были глухи к тому, что совершали. С другой стороны, управление ресурсами оказывалось гораздо эффективнее при подобной системе. Палатон поднялся.

– Я не собираюсь принять их игру. Думаю, я смогу апеллировать к высшей инстанции.

– К высшей инстанции? – вопросил Ринди. – О чем это ты думаешь, сын мой?

– О мечтах.

– Что?

Палатон переключил режим связи. Голоса Руфин были слегка обиженными после столь долгого молчания.

– Палатон?

– Я хочу, чтобы ты подключилась к общей системе оповещения.

– Я смогу сделать это, только сбросив ускорение. Но после этого, Палатон, мы окажемся в зоне досягаемости ракет. Они запросто собьют нас. Если вы этого хотите…

Палатон мягко прервал ее.

– Знаю, тезар, – и прежде, чем Руфин вновь заговорила, произнес: – Сообщи мне, когда мы достигнем орбиты и все будет готово.

Ринди сосредоточенно выдирал нитку из подола своей одежды.

– Что ты хочешь сделать?

Палатон оглядел Прелата, и огромные, бледно-голубые глаза Ринди выдержали его взгляд. Палатон ответил:

– Собираюсь обратиться ко всему народу, прелат. К Заблудшим и Бездомным. Собираюсь попросить об общей забастовке, если нам откажут. Я намерен бесстыдно торговать своей репутацией тезара.

– Это неслыханно! Палатон, ты играешь тем, о чем не имеешь ни малейшего представления! Даже Паншинеа подумал бы, прежде чем идти на такой шаг.

– Но разве у меня есть выбор?

Прелат замолчал. Он поглядел на спящего человека.

– Вряд ли. Но я прошу тебя все взвесить. Ты предоставишь народу право голоса. Ты дашь им невысказанное обещание в том, что будешь прислушиваться к ним в будущем, что станешь их должником. Такие обещания, неважно, высказаны они или нет, может быть очень трудно сдержать.

– А если я сообщу конгрессу о своих намерениях, они пойдут на уступки?

Риндалан напряженно обдумал вопрос. Его редкие каштановые пряди волос вяло свисали с огромного остроконечного гребня. Ринди запустил руку в волосы, как будто взвешивая решения. Затем покачал головой.