На пути к свадьбе - [9]
Они делили одну комнату все три года, пока учились у мисс Мосс, и так как у Люси не было близких родственниц, способных ввести ее в светское общество, эту обязанность решила взять на себя мать Гермионы, поэтому здесь они опять оказались в одной комнате.
Это было замечательно, честное слово, за исключением постоянного присутствия (по крайней мере в духовном плане) мистера Эдмондса. Люси виделась с ним один раз, но чувствовала себя так, будто он всегда рядом, ходит вокруг, вынуждает Гермиону вздыхать не к месту, устремлять взгляд в таинственную даль и выглядеть при этом так, словно она сочиняет любовный сонет, который она включит в свой следующий ответ.
– Ты хоть понимаешь, – заговорила Люси, хотя Гермиона никак не указала на то, что закончила чтение опуса, – что твои родители никогда не разрешат тебе выйти за него?
Этого оказалось достаточно, чтобы заставить Гермиону отложить письмо в сторону, пусть и на секунду.
– Да, – раздраженно ответила она, – ты уже это говорила.
– Он же секретарь, – напомнила Люси.
– Я это знаю.
– Секретарь, – еще раз сказала Люси. Этот разговор повторялся между ними бессчетное количество раз. – Секретарь твоего отца.
Гермиона опять взяла в руку письмо и сделала попытку проигнорировать Люси, но в конечном итоге сдалась и отложила его, тем самым подтвердив подозрение Люси, что она уже давно прочитала его по первому разу и теперь находилась на втором или, возможно, третьем круге прочтения.
– Мистер Эдмондс – хороший и достойный человек, – поджав губы, сообщила Гермиона.
– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Люси, – но ты все равно не можешь выйти за него. Твой отец – виконт. Неужели ты действительно думаешь, что он позволит своей единственной дочери выйти за нищего секретаря?
– Папа любит меня, – тихо проговорила Гермиона. Почему-то в ее голосе не слышалось особой убежденности.
– Я же не пытаюсь отговорить тебя от брака по любви, – начала Люси, – но...
– Именно это ты и пытаешься сделать, – перебила ее Гермиона.
– Вовсе нет. Я просто не могу взять в толк, почему ты не хочешь попробовать влюбиться в того, кого наверняка одобрят твои родители.
Уголки прелестного ротика Гермионы разочарованно опустились.
– Ты не понимаешь.
– А что тут понимать? Неужели ты не видишь, что твоя жизнь станет значительно проще, если ты полюбишь подходящего мужчину?
– Люси, мы же не выбираем, кого любить.
Люси скрестила руки на груди.
– А почему бы и не выбрать?
Гермиона в изумлении уставилась на нее.
– Люси Абернети, – громко возвестила она, – ты абсолютно ничего не понимаешь!
– Верно, – сухо произнесла та, – ты уже об этом говорила.
– Как тебе только могло в голову прийти, что женщина способна выбрать, кого ей любить? – страстно заговорила Гермиона, хотя недостаточно страстно, чтобы изменить свою расслабленную позу. – Человек не выбирает. Чувство просто возникает. В одно мгновение.
– А вот в это я не верю, – замотала головой Люси, а потом, не удержавшись, добавила: – Что в одно мгновение.
– Но это так, – настаивала Гермиона. – Я знаю, потому что так случилось со мной. Я не искала кандидата, чтобы влюбиться.
– Разве?
– Нет, – сердито глянула она на подругу, – не искала. Я была твердо намерена найти мужа в Лондоне. И в самом деле, разве можно встретить кого-нибудь достойного в Финчли?
Сказала это и фыркнула, выражая пренебрежение, присущее только коренным жителям Финчли.
Люси округлила глаза и склонила голову набок, ожидая, когда Гермиона продолжит.
Но Гермиона не оценила ее терпения.
– Не смотри на меня так, – потребовала она.
– Как?
– Вот так.
– Я повторяю – как?
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
Люси прижала руку к щеке.
– Боже мой, ты собираешься рассказывать мне о мистере Эдмондсе или нет?
– А ты хочешь посмеяться надо мной?
– Естественно, нет. Обещаю, я не буду смеяться над тобой.
Гермиона недоверчиво подняла брови.
– Ладно. Но если ты...
– Гермиона!
– Как я уже сказала, – продолжила она, предупреждающе глядя на Люси, – я не ожидала, что встречу любовь. Я даже не знала, что папа нанял нового секретаря. Я просто прогуливалась в саду и прикидывала, какие розы срезать к столу, когда... увидела его.
Это было сказано с драматизмом, которого вполне хватило бы для исполнения главной роли в какой-нибудь посредственной трагедии.
– Ох, Гермиона, – вздохнула Люси.
– Ты же обещала, что не будешь смеяться надо мной, – напомнила Гермиона и указала на подругу пальцем. Этот жест был настолько не в ее духе, что Люси притихла. – Сначала я даже не видела его лица, – продолжила она. – Только затылок и волосы, которые завитками ниспадали на ворот рубашки. – На этом месте она вздохнула. Она вздохнула и тогда, когда повернула к Люси лицо, принявшее трагическое выражение. – Какого они цвета! Признайся, Люси, ты когда-нибудь видела, чтобы светлые волосы имели такой потрясающий оттенок?
Учитывая, сколько раз она вынуждена была выслушивать, как джентльмены высказывают точно такие же замечания о волосах Гермионы, Люси воздержалась от комментариев.
