На пути к справедливости - [44]

 — Ты часто одалживаешь яхту своего друга? — Спрашиваю я, делая глоток холодной воды. Он делает это, чтобы произвести впечатление на свиданиях? Я стараюсь улыбаться, когда опускаю свой стакан обратно на стол, снова принимаясь за салат. Мысль о том, что Лиам, на самом деле, не нуждается в дополнительных усилиях, чтобы произвести впечатление на женщину, приходит мне в голову. Надеюсь, он не ответит, так как я действительно не хочу рассуждать о возможности того, что он уже был с другими женщинами на борту... Как называется яхта?

 — Как, ты говорил, называется яхта? — Пытаюсь сменить тему.

 — «Хартбит».

 — Как и ночной клуб, в который ты отвозил меня как-то на встречу с Полом. — Я замираю. О, нет! — Надеюсь, это не тот самый друг, — говорю я с явной тревогой в голосе.

Лиам опять приподнимает брови, и я вижу намек на улыбку в его глазах. — Да. Тот самый друг.

 — Ох. — Единственным способом забыть то, как нас с Лиамом застукали в компрометирующей ситуации, был тот факт, что мне никогда не придется снова встретиться с этим другом Лиама.

 Конечно, Лиам находит это забавным.

 — Не волнуйся, дорогая, Джимбо нет в стране сейчас, так что ты можешь расслабиться.

 Мэтью приносит еще блюда. И я стараюсь переключить свое внимание на вид за бортом. Это прекрасный вечер, я не хочу портить его.

На горячее нам подают филе говядины в винной глазури (Лиам дразнит меня, говоря, что мне нельзя это, так как я беременна) и куриную грудку, фаршированную моцареллой, базиликом и помидорами с соусом из белого вина. На гарнир — жареные овощи и картофель. Я объелась, когда мы закончили. Я не могла решить, какое блюдо мне понравилось больше, вот и металась от одного к другому.

Мэтью внимателен, но очень сдержан.

 — Мэтью работает на твоего друга, или ты нанял его на вечер? — Интересуюсь я, когда кладу салфетку на стол.

 — Он штатный сотрудник.

 — Ух, ты. Образ жизни богатых.

 Лиам кладет салфетку на стол и откидывается на спинку стула. — Джимбо часто использует яхту. Он, в основном, живет на ней в летнее время. — Он смотрит на Мэтью, который подошел к нам. — Я считаю, что это довольно практично, ты так не считаешь, Мэтью?

 Мэтью усмехается. — Да сэр. Десерт и кофе подать в столовой или на верхней палубе?

 — Думаю, на верхней палубе, спасибо, Мэтью.

 — Спасибо, Мэтью, все было вкусно, — говорю я ему. Он улыбается, выражая свою признательность, и удаляется.

 Лиам встает, помогая мне подняться.

 — Лиам, я не думаю, что смогу съесть еще что-то, — шепчу я.

 Он улыбается и берет меня под руку. — Я заказал что-то особенное для тебя.

 Я смотрю на него. Он заказал нечто особенное для меня?

 Вид с верхней палубы даже лучше, чем с нижней: сейчас сумерки, и вид просто изумительный. Здесь находится зона отдыха, играет музыка.

 — Я могу понять твоего друга, почему он живет на этой яхте. Было бы чудесно, наслаждаться этим видом каждый вечер.

 Лиам тянет меня в свои объятия и целует. — Потанцуй со мной, дорогая.

 Когда я снимаю кардиган, Лиам быстро кладет его на спинку стула. Глаза перемещаются на меня.

 — Хммм.

 У меня учащается дыхание. Когда он медленно ходит вокруг меня, я нервно оглядываюсь.

 — Что?

 Он проводит пальцем по моей голой спине. — Мне нравится.

 Неожиданно притягивает меня к себе и обнимает, потом берет мою руку, раскачивая. Я хихикаю, и он улыбается.

 — Да. Это имеет определенные плюсы, — говорит он, прежде чем закружить меня, пока я не запыхалась и не начала смеяться. Лиам усмехается, замедляет наши шаги, пока мы не начинам двигаться в такт музыке. Танцы под звездами, его пальцы, медленно движущиеся вверх и вниз по моей спине…

 — Ты красиво танцуешь, дорогая, — бормочет он возле моего уха.

 — Я люблю танцевать. — Смотрю на него. — Ты не так уж и плох.

 Я смеюсь с наслаждением. Обнимаю его руками за шею, как только он притягивает меня к себе.

 — Мои родители любили танцевать.

 Когда я смотрю с удивлением, вижу, как он хмурится. — Им нравилось?

 Он медленно кивает. — Когда я был ребенком, они часто танцевали в гостиной после того, как я ложился спать, но я слышал музыку и прокрадывался вниз, чтобы посмотреть на них с лестницы. Моя мама сказала мне потом, что они всегда знали, что я был там. — Он улыбается.

 — Они танцевали, только тогда, когда ты был ребенком?

 Его глаза встречаются с моими. — До того, как мой папа начал пить.

 Ой.

— Должно быть, это было трудно для тебя, — мягко говорю я.

 Он ничего не говорит больше, и я решаю, что он не собирается отвечать. Но тут он вновь начинает говорить: — Это было тяжело для моей мамы.

 Песня заканчивается, и он ведет меня к гостиной на корме яхты. Пока мы танцевали, кто-то, вероятно Мэтью, зажег свечи и поставил кофейный сервиз на длинный, низкий столик.

 — Это травяной чай, дорогая. Я заметил, что ты не пьешь кофе.

 Он заметил? — Спасибо, — я беру чашку в руки. На столе стоит накрытое блюдо и, когда Лиам снимает крышку, мой рот открывается от удивления и восторга. Клубника в шоколаде! Он берет одну и подносит к моим губам. Его глаза лукаво сияют.

 — Открой рот, дорогая, — приказывает он.

 Я краснею от намека, хватаюсь за его руку и откусываю. Постанывая от удовольствия, смотрю на него, его глаза горят синим пламенем, а рот медленно расплывается в улыбке.