На публику - [80]

Билли О'Брайен то куда-то исчезал, то вновь напоминал им о своем существовании, главным образом для того, чтобы взять взаймы.

Аннабел, уже и теперь очень богатая, возражала против этих займов. Из всех расходов мужа ее сердил только этот. Фредерик говорил, что одалживает Билли свои собственные деньги и что если уж она решила швыряться такими старыми друзьями, как Билли О'Брайен, так пусть заодно даст отставку и мужу.

Аннабел нашла в Риме работу для Билли. Ему предложили преподавать постановку голоса студентам-англичанам в духовной католической семинарии. Дело в том, что в Италию она собиралась с ребенком и, не желая пока что-либо менять в своем столь широко известном публике семейном статусе, решила, что Фредерик должен сопровождать ее.

Глядя, как жена кормит младенца грудью, Фредерик как-то сказал: «А он здорово тебе подыгрывает». Но вернее было бы сказать наоборот: роль, которую по воле рекламы Аннабел разыгрывала в жизни, служила интересам ребенка. Аннабел была без ума от своего сынишки и твердо решила хоть на ближайшие несколько лет удержать в семье его отца, ведь развод повлек бы за собой необходимость искать нового мужа и новый тип фильмов, заново строить семейный уклад, и все это исказило бы благосклонно принятый публикой образ; подобрать же новый будет трудно, а может быть, вовсе не удастся. Только не сейчас, твердила она себе, только не сейчас.

Она добилась, что итальянские киностудии заключили с Фредериком договор на сценарии. После этого она уговорила его перебраться в Италию и пожить там вместе с ней года три, пока она будет сниматься У Луиджи.

Фредерик спросил:

— Ты что, влюбилась в этого By?

— Зачем ты зовешь его By? — ответила она. — Его так называют только эти мерзкие люди, которые его обхаживают, чтобы приткнуть на студию своих детей или нажиться на поставках оборудования, вроде этого противного коротышки Алессандро, того, что втридорога всучил Луиджи пластик для Хэмптон-Корта, когда я исполняла сцену примирения в «Миневре»... Нет, я не влюблена в Луиджи.

— Тогда не все ли тебе равно, как я его называю.

— Я и тебя не позволяю называть при мне Фредом или Фредди, стоит ли об этом говорить?

— Не стоит, так не говори.

Кристоферов встретили в Италии с распростертыми объятиями; Луиджи Леопарди готовился снять Аннабел в своем новом фильме; другие режиссеры устремились к Фредерику, который при своей начитанности мастерил сценарии вполне на уровне и брал за них недорого, хотя, откровенно говоря, они чем-то смахивали на конспекты. Он обрел утешение в объятиях молодой итальянки по имени Марина, красивой, очень неглупой девушки, приехавшей из провинции. Ее двухкомнатную квартиру в новом доме на окраине Рима Фредерик посещал часто и всегда тайком. Марина признавала важность брачных уз вообще и уз, связывающих Фредерика Кристофера в особенности, и довольствовалась тайными встречами.

Стараниями Франчески супругов Кристофер непрестанно фотографировали во время прогулок по Риму. То они облокачивались на монумент, то флиртовали у фонтана, то маячили вдали под мрачной аркой на Виа Джулия или на живописном рынке в Кампо-дей-Фиори или совершали променад в густой толпе, запрудившей в субботу Виа Коронари. Наслаждаясь весенним воздухом, они обедали в скверах на Трастевере или на пиацца Навона. Они посещали церкви, могилы апостолов и великомучеников; удивительную чету, познавшую секрет счастливого супружества, фотографы запечатлели и на лестнице площади Испании.

Аннабел по собственной инициативе нашла квартиру и занялась ее меблировкой; Франческа ликовала. А пока они жили в гостинице в большом многокомнатном номере.

Прославленную звезду экрана фотографировали в магазинах, где она покупала ткань для портьер и стиральную машину. Эти английские тигрицы умеют привязать к себе мужей, твердил глас молвы, вот почему англичане не бегают по проституткам и не заводят любовниц. Под непрерывное щелканье фотоаппаратов Фредерик, одетый в безупречный утренний костюм, и окутанная черными кружевами Аннабел отправились на прием к папе и спустя полчаса были опять же сфотографированы при выходе из врат Ватикана.

Аннабел объявила Луиджи, что откажется от услуг его пресс-секретарши, если та вздумает вовлечь ребенка в сферу своей бурной деятельности. Поэтому к ребенку фотографы не подходили и близко, разве что случайно сталкивались с коляской в садах виллы Боргезе. Несколько обворожительных снимков малютки Карла были переданы представителям прессы через Франческу. Снимки сделала сама Аннабел.

Она не была влюблена в Луиджи Леопарди, но считала его надежным человеком. Леопарди не подшучивал над несходством реальной Аннабел и той, которую изобрела реклама; он даже не признавал, что такое несходство существует. Он говорил:

— Индивидуальность создается из впечатлений окружающих людей. Мы всю жизнь стараемся произвести то или иное впечатление. Натуральны только животные.

Он объяснил ей, что индивидуальность отличается от натуры человека, хотя и натура с течением лет может измениться под влиянием условий.

— Быть такой, какой тебя считают люди, — это вовсе не притворство, — говорил он. — Да и что они считают? Что ты двенадцать лет замужем? Но ведь так оно и есть.