На публику - [44]

Я чувствую, что должна сообщить вам об одном инциденте, случившемся как раз перед нашим отъездом, хотя, откровенно говоря, Ричард решил не говорить вам об этом (чтобы вас попусту не расстраивать!). Какой-то подросток лет четырнадцати подстерег Ричарда и сказал ему, будто вы платный полицейский осведомитель, нанятый якобы с целью расследовать отдельные злоупотребления на пекхэмских предприятиях. Разумеется, Ричард не придал этому никакого значения, и как я сказала Ричарду, с какой это стати полиция вдруг заподозрит преступную деятельность в фирме «Дровер и Уиллис»! Откровенно, говоря, я подумала, что стоит вам об этом сообщить, чтобы предостеречь вас, потому что я чувствую, Дуглас, что могу говорить с вами, как с сыном. В ходе своих изысканий вы, очевидно, нажили себе кое в ком врагов. Беда, да и только, люди ведь такие неблагодарные. Перед войной эти мальчики были рады всякой пище и любому крову над головой, но теперь, откровенно говоря...»

Дугал спрятал письмо в карман.

— Таких грустных молодых людей, как я, в летний день с огнем не сыщешь, — сказал он Элен, — и по этому поводу я тихо блаженствую.

Они вышли из кино в восемь часов. Нелли Маэни стояла у пивной напротив, возглашая: «Лицемерные речи обольщают слух невинностью, но яд их проникает до глубины чрева. Хвала господу, да вознесет он дела наши над замыслами лукавых и нечестивцев».

Дугал и Элен пересекли улицу. Они прошли мимо Нелли, и та плюнула на мостовую.

Глава 9

Мерл Кавердейл сказала Тревору Ломасу:

— Я просто иногда помогала ему в его частных делах. С ним приятно поговорить, и вообще в нем есть что-то особенное. А в моей жизни не так уж много интересного.

— Просто в его частных делах, — сказал Тревор. — Всего-навсего помогали ему.

— Ну, а что в этом плохого?

— Перепечатывали его легавые донесения.

— Слушайте, — сказала Мерл, — он не имеет никаких отношений с полицией. Я не знаю, откуда пошли эти россказни, но это все неправда.

— Что за частные делишки вы для него обделывали?

— Это вас не касается.

— Мы этого субчика на днях прирежем, — сказал Тревор. — Вам что, захотелось составить ему компанию?

— Господи, да я же вам правду говорю, — сказала Мерл. — Никакие это не донесения, просто он пишет, как раньше жилось в Пекхэме, по заказу одной женщины, он ее зовет Чиз. Поймите вы, Дугал никому зла не делает. Просто в нем есть что-то особенное.

— Чиз, — сказал Тревор. — Вот, значит, чем вы с ним занимаетесь по вечерам — каждый вторник и каждую пятницу.

— Чиз и чиз, что тут такого? Это же даже не настоящее имя, это прозвище такое.

— Да что вы говорите, — сказал Тревор. — А как настоящее имя?

— Ой, мистер Ломас, честное слово, не знаю.

— Больше вы к нему не пойдете, — сказал Тревор.

— Тогда придется ему это как-то объяснить. Мы с ним друзья, и не более того, мистер Ломас.

— Вы с ним больше не увидитесь. Без разговоров. А у нас с ним будет свой расчет.

— Мистер Ломас, вы лучше не задерживайтесь. Скоро придет мистер Друс. Мне не хочется, чтобы мистер Друс застал вас здесь.

— Он знает, что я здесь.

— Вы хоть не говорили ему, что я по вечерам в будни бываю у Дугала?

— Я говорю, он в курсе.

— Так это вы осведомитель, а не Дугал.

— Запомните. Сделаете для него что-нибудь — вам же будет хуже.

Тревор размеренной поступью сошел по лестнице, а она глядела из окна, как он с видом хозяина шествует по Денмарк-Хиллу.

Через двенадцать минут явился мистер Друс. Он снял шляпу и поместил ее на вешалке в передней. Он прошел в гостиную следом за Мерл и отворил дверцу буфета. Он извлек бутылку виски, налил себе ровно четверть стакана и брызнул туда содовой.

Мерл взяла вязанье.

— Немного виски? — сказал он.

— Нет, лучше стакан красного вина. Надо, пожалуй, выпить красного, может, хоть это меня взбодрит.

Он наклонился, нашарил бутылку вина, выдвинул ящик и достал оттуда пробочник.

— Меня тут только что навестили, — сказала она.

Он оглянулся на нее, из его кулака торчал штопор.

— Полагаю, что вы знаете, о ком идет речь, — сказала она.

— Конечно, знаю. Он был здесь по моему поручению.

— Моя личная жизнь касается только меня, — сказала она. — Я в вашу никогда не вмешивалась. Я никогда и близко не подошла к миссис Друс, а мне, может быть, не раз хотелось потолковать с ней о том, о сем.

Он вручил ей стакан вина. Посмотрел, что за ярлык на бутылке. Он сел в кресло и разулся. Надел домашние туфли. Поглядел на часы. Мерл включила телевизор. Оба смотрели мимо экрана.

— Я здорово попался с этим шотландцем. Его подослали полиция и правление «Мидоуз, Мид». Он следил за мной почти три месяца и строчил свои доносы.

— Нет, тут вы ошибаетесь, — сказала Мерл.

— А последний месяц и вы были с ним заодно. — Он почти уткнулся указующим перстом ей в горло.

— Тут вы ошибаетесь. Я только перепечатала для него несколько рассказов.

— Каких рассказов?

— Про то, как жилось когда-то в Пекхэме одной старой леди, его знакомой. И вы не имеете ни малейшего права в чем-то меня обвинять и подсылать ко мне разных громил с угрозами.

— Тревор Ломас, — сказал мистер Друс, — мой платный агент. Вы будете ему беспрекословно подчиняться. А так называемый Дугал Дуглас даст у нас тягу из Пекхэма и дорогу обратно забудет.