На публику - [43]

Он нашел нужный абзац и сказал:

— Поставьте все это в кавычки. Приготовились? «Раскопки подземного хода со двора полицейского участка в Пекхэме приближаются к концу точка. Этот ход запятая которым в прежние времена пользовались монахини ордена св. Бригитты запятая имеет в длину приблизительно шестьсот ярдов и ведет от полицейского участка скобка открывается бывшей обители скобка закрывается к Гордон-роуд запятая а не запятая как предполагалось вначале запятая к Нанхеду точка. Археологи сообщают об интересных находках и обнаруженных человеческих останках запятая которые будут удалены из подземного хода запятая прежде чем он откроется для обозрения точка кавычки закрываются».

— Это донесение в полицию? — спросила Мерл. — В таком случае, ради бога, не впутывайте меня в эти дела, Дугал. Если мистер Друс...

— Осталось всего несколько слов, — сказал Дугал. — Приготовились? Абзац когда я прочла это запятая слезы навернулись мне на глаза точка. О запятая как отчетливо помнится мне двор полицейского участка два восклицания. В мое время полиция рука об руку...

— Все, дальше не могу, — сказала Мерл. — Это ставит меня в ложное положение.

— Хорошо, дорогая, — сказал Дугал. Он сел рядом и поглаживал ее длинную шею, пока она не заплакала.

— Перепечатайте запись, — сказал Дугал, — и забудьте о своем горе. Смотрите, какая миленькая машинка. Бумага вон там на столе.

Она села к столику и принялась перепечатывать стенограмму.

Дугал снова разлегся на постели.

— Прекраснее всего в мире, — сказал он, — смотреть, как очаровательная женщина тарахтит на машинке.

— Мистер Дуглас у себя?

— Он наверху, в своей комнате, работает над докладом. Он занят.

— Можно пройти наверх?

— Не знаю, надо ли его отрывать от работы. Он очень занят. Заходите, пожалуйста. Фамилия как будет?

— Элен Кент.

— Взойдите, — подал голос Дугал с верхней площадки.

— Можете пройти к нему, — сказала мисс Фрайерн. — Верхний этаж. — Мисс Фрайерн стояла и смотрела, как Элен поднимается по лестнице.

— Чего ты льешь в цветок столько воды, — сказала Элен, пощупав землю в горшке с «бабьими сплетнями». — Его нужно поливать раз в неделю.

— Все время кто-нибудь забегает сюда поплакать, — сказал Дугал, — поэтому в комнате повышенная влажность.

Она достала из большой сумки мятый коричневый сверток. Это были выстиранные и заштопанные носки Дугала.

— Чего только про тебя не болтают, — сказала Элен. — Смеху не оберешься. Говорят, будто ты на зарплате в полиции.

— Чем же это тебе смешно?

— Конечно, дурачкам из пекхэмской полиции как раз некуда деньги девать.

— А что, из меня бы вышел великолепный осведомитель. В сыщики я, может, и не гожусь, но уж собрать сведения и без зазрения совести сообщить куда следует — это хоть весь свет обыщи, лучше меня не найдешь.

— Тебя целая банда подстерегает, — сказала Элен. — Меньше разгуливай по ночам. Я бы на твоем месте в одиночку не очень-то шлялась.

— Тихий ужас, правда? Вот, скажем, здесь тебе улица, а там притаился Тревор. А вот здесь, скажем, Колли Гулд якобы вздумал перейти на другую сторону. Малолетний Лесли подходит ко мне и спрашивает, сколько времени, а я, конечно, смотрю на часы. Тут откуда ни возьмись выскакивает Тревор с бритвой — хрясь, хрясь, хрясь. Но Колли громко свищет в три пальца. Я уже валяюсь в канаве, Лесли на прощанье пинает меня и исчезает вслед за Тревором под покровом темноты. Подходит начальник и натыкается на меня. Едва поглядев, начальничек отворачивается и блюет на мостовую. Потом дрожащими пальцами подносит свисток к губам.

— Сядь и перестань пинать ногами хорошую мебель, — сказала она.

— Что-то меня понесло, — сказал Дугал. — Аж сам испугался.

— За день до того, как мистер Уиллис уехал отдыхать, Лесли его подстерег в пять часов после работы. Я иду, смотрю — он околачивается возле машины мистера Уиллиса. Дай, думаю, погляжу, что будет. Смотрю — выходит мистер Уиллис. Смотрю — Лесли к нему. Смотрю — Лесли что-то сказал, и мистер Уиллис что-то сказал. Дай, думаю, пройду поблизости от них. Слышу, мистер Уиллис говорит: «Ты что, сбежал с занятий?», а Лесли в ответ: «А вам какое дело?», а мистер Уиллис и говорит: «Прежде чем тебя слушать, надо знать, кто ты есть», — ну, может, не те слова, но в таком роде, это мистер Уиллис-то ему. Смотрю — мистер Уиллис сел в машину и уехал.

— Ну и ладно, — сказал Дугал, — через месяц я вас, пожалуй, покину. Ты будешь лить слезы, когда я уеду?

— Поживем — увидим.

— Пойдем-ка в кино, — сказал Дугал. — Хоть вечер и прелестный, но меня что-то тянет в темноту.

По пути он прихватил внизу письмо с иностранным штемпелем. Он прочел его на ходу, держа Элен под руку.

«Дорогой Дуглас,

мы прибыли сюда в субботу вечером. Погода великолепная, мы живем в славном отеле с прекрасным видом на море. Люди здесь очень славные, пока, во всяком случае! Мы пару раз довольно славно прокатились вдоль берега. Откровенно говоря, Ричард нуждается в отдыхе. Вы сами знаете, как он себя не щадит и какой он добросовестный.

Ричард очень доволен нашей с вами тогдашней договоренностью. Ваша поддержка будет для него сущим облегчением — ведь в фирме теперь скопилось так много Дроверов. (Мне иной раз кажется, откровенно говоря, что фирму надо бы называть «Дровер, Дровер, Дровер и Уиллис», а не просто «Дровер и Уиллис»!) Я надеюсь, что и вы удовлетворены нашей новой договоренностью. Перед отъездом Ричард проинструктировал бухгалтеров насчет прибавки вам жалованья; она будет оформлена задним числом со дня вашего поступления на работу, как мы с вами договорились.