На публику - [105]

Шрифт
Интервал

— Они все еще у тебя? — удивился он. — Ты их не уничтожила... Так и носишь в сумке?

— Здесь безопаснее всего. В другом месте их могут найти. Завтра утром, как только откроется банк, я попрошу Тома положить их в сейф на мое имя.

Том был ее лондонский адвокат. Его ожидали в понедельник рано утром.

— Ты можешь потерять сумку. Или кто-нибудь вырвет ее у тебя из рук.

— Я же не выхожу на улицу, — ответила она, глядя на окно, из которого накануне наблюдала за беззаботно сидящей в кафе молодежью. — На меня и в обычные-то дни все таращатся. Можешь не тревожиться за мою сумочку.

— Лучше бы ты их сожгла, — сказал Луиджи. — Сожги, брось в раковину, пепел смой водой. И конец делу.

— Нет, я думаю, их нужно оставить. Хотя бы для того, чтобы показать их Тому. Ты их видел, Билли тоже, значит, должен увидеть и мой адвокат. Впоследствии могут начаться разговоры, и если Тому нужно будет что-то там опровергать, так пусть уж будет в курсе.

— Разговоры... как это понять? Ты намекаешь на меня?

— Нет, что ты, — вежливо ужаснулась она, — конечно, я имею в виду Билли. После такого скандала у людей бывает искушение рассказать кому-то из друзей, как все обстояло на самом деле. Ну, лет через пять, через десять.

— Как ты предусмотрительна! Думаешь о том, что случится через пять и десять лет, когда уже завтра начнется следствие, которое — как знать, вдруг мы чего-нибудь недоглядели? — может погубить твою репутацию. А ты размахнулась на годы.

— Зато у тебя семь пятниц на неделе. Только что ты меня уверял, что следствие пройдет как нельзя лучше и мне не о чем волноваться.

— Что ж, возможно. Но не загадывай на десять лет вперед. Актеры так не делают.

— У меня и через десять лет будет ребенок.

— Тебе нужно сжечь все письма и забыть о них. Скажи спасибо Билли, что он их не сфотографировал. Он говорил, и я ему верю, что ему это даже в голову не приходило. Я его долго проверял как будто невзначай, то так, то сяк. Самому потом стало стыдно. Он благородно поступил, что отдал тебе письма, не думая о своей выгоде.

— Благородно? Подумаешь, благородство — не делать гадостей.

— Ну, ты сама знаешь, какой теперь народ. Билли неплохо к тебе относится. Он дал нам адрес Марины. Готов назвать в суде ее фамилию. Тогда к ней ринется вся пресса. И она не сможет отрицать...

— Постой, постой одну минутку... — она вытащила из связки письмо, достала его из конверта, развернула: — Новое, ты этого еще не видел.

— А ты уверена, что она не сняла фотокопий?

— Убеждена. Она, возможно, и не знает, что такая штука существует. Она вот что знает: ходит слух, будто за Фредериком кто-то гонялся по церкви. Уверяет, что она в той церкви не была. Еще бы. Там вообще никого не было.

— Ты пообещала ей не называть ее фамилию, если она отдаст письмо?

— Не совсем так. Она сама мне отдала письмо, потому что считает Фредерика сумасшедшим. Кстати, это идея. Если так думает Марина, значит можно убедить и остальных.

— За один день ты никого не убедишь.

— А письма, все эти письма! Пусть даже он не лжет — кто, кроме сумасшедшего, способен настрочить такую бездну писем, и все только об одном да об одном. Клинический случай. Эта пачка писем — готовая история болезни.

Он немного подумал и сказал:

— Не спорю, окончательный вывод может быть только один — твой муж сошел с ума...

— Чего стоит одно лишь его письмо к матери, к мертвой матери.

— Конечно, это уже прямо символ. Нашу печать оно бы привело в восторг. Письмо к матери, да еще к мертвой! У нас любят письма к матерям, и к усопшим и живым. — Он нахмурился и, приблизив к ней лицо, жестко сказал: — Первым откликом на эти письма будет крах твоей карьеры. Ты больше не сможешь сниматься в моих фильмах. Позже, может быть, подыщешь себе что-то в другом роде, а там станешь старше: тридцать пять, под сорок, пойдут другие роли, которые не будут так уж бить в глаза. Мне же придется искать новую звезду и запускать ее срочно, прямо на той неделе, вот в этой штуке.

Он кивнул на сценарий, лежавший на комоде у окна.

— Пора обедать, — сказала Аннабел.

— Воздержись, понятно?

— Не волнуйся, хлеб, картошку и спагетти я не буду есть. Так что я не растолстею и смогу играть Дафну.

Он сказал уже мягче:

— Я говорил о письмах; воздержись показывать их на суде.

— Я так и поняла. Я хочу есть.

— Может, куда-нибудь сходим? Куда бы тебе хотелось?

— Нянька ушла до утра, а на кого-нибудь другого я ребенка не оставлю. — Она посмотрела на часы. — Скоро придет Билли. Если ты не против, мы могли бы пообедать здесь втроем и обсудить в деталях, что нам завтра говорить. Кроме Билли, меня и доктора, других свидетелей не будет.

Они сидели и вдвоем обедали за круглым столом на колесиках, доставленным для этой цели в номер, когда явился Билли, опоздав на два часа. Все засуетились, начали заказывать ему обед по внутреннему телефону; ресторан уже закрылся, и вместо бифштекса Билли пришлось довольствоваться холодной телятиной.

Он был на удивление кроток. В ожидании обеда угостился их вином и съел несколько ломтиков хлеба.

Когда еда была принесена и официант ушел, Аннабел принялась давать инструкции, а Билли ел и слушал. О Марине ни слова. Ладно, согласился он. Потом он выразил желание взглянуть на письмо. Ему дали взглянуть. Билли тут же выпачкал страницу маслом.


Еще от автора Мюриэл Спарк
Утешители

Впервые на русском первый роман классика современной шотландской литературы Мюриэл Спарк (1918—2006). Авантюристка семидесяти восьми лет занимается контрабандой бриллиантов, ее внук пытается распутать преступление бабушки, потусторонние голоса диктуют его любовнице роман о ней самой, а Тартюф в юбке, шантажистка с необъятным бюстом, тщится наставить на путь истинный всех окружающих – эти гротескные образы и фантастические ситуации составляют содержание романа, о котором Ивлин Во написал: «Блистательно, оригинально и захватывающе!».


Дочери своих отцов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Член семьи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Портобелло-Роуд

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мисс Джин Броди в расцвете лет

Героини романа — шесть девочек-школьниц, объединившихся в «клан Броди» волей их любимой учительницы, мисс Джин Броди. Действие происходит в Эдинбурге в тридцатые годы. Мисс Броди ведет класс маленьких девочек начального отделения респектабельной частной школы. На одном из первых уроков истории мисс Броди рассказывает вместо лекции трагический сюжет своей первой любви — ее жених погиб на войне за неделю до перемирия, — чем трогает девочек до слез. Так начинаются ее занятия по «Истине, Добру и Красоте» с помощью самых нетрадиционных методов.


Передел

«Передел» – один из никогда ранее не издававшихся на русском языке романов Спарк. Ему свойственна не только пародийная «остросюжетность» и характерная для творчества Спарк злая ирония, но и тема эксцентрических причуд английской аристократии, превращающихся в забавную фантасмагорию…


Рекомендуем почитать
Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.


Жемчужная Тень

Мюриэл Спарк — классик английской литературы, писательница, удостоенная звания дамы-командора ордена Британской империи. Ее произведения — изысканно-остроумные, балансирующие на грани реализма и сюрреализма — хорошо известны во всем мире. Критики превозносят их стилистическую многогранность, а читателей покоряют оригинальность и романтизм.Никогда ранее не публиковавшиеся на русском языке рассказы Мюриэл Спарк. Шедевры «малой прозы», представляющие собой самые разные грани таланта одной из величайших англоязычных писательниц XX века.Гротеск и социальная сатира…Черный юмор и изящный насмешливый сюрреализм…Мистика и магический реализм…Колоссальное многообразие жанров и направлений, однако все рассказы Мюриэл Спарк — традиционные и фантастические — неизменно отличают блестящий литературный стиль и отточенная, жесткая, а временами — и жестокая ирония.


Избранное

В однотомник включены лучшие сатирические романы одной из крупнейших современных писательниц Великобритании: «Memento mori», «Мисс Джин Броди в расцвете лет», «Умышленная задержка»; антирасистская повесть «Птичка-„уходи“» и рассказы разных лет.


Лучшие годы мисс Джин Броди. Девицы со скудными средствами

Мюриэл Спарк — классик английской литературы, писательница, удостоенная звания дамы-командора ордена Британской империи. Ее произведения — изысканно-остроумные, балансирующие на грани реализма и сюрреализма — хорошо известны во всем мире. Критики превозносят их стилистическую многогранность, а читателей покоряют оригинальность и романтизм.Два самых ярких романа Мюриэл Спарк.Учительница Джин Броди — героиня первого произведения — богиня и злой гений шести эдинбургских школьниц. Эта неординарная женщина пытается учить их «Истине, Добру и Красоте», но методы ее преподавания шокируют окружающих, да и самих школьниц…Молодость «девиц» из второго романа пришлась на конец Второй мировой.