На пределе жизни - [4]
Наконец, в мае 1956 года на острове Беннета был высажен отряд комплексной физико-географической экспедиции Арктического института и Московского университета, участником которой был автор этих строк.
Такова короткая история исследования этого небольшого и труднодоступного острова, успевшего снискать себе в связи с трагической гибелью Толля и его спутников печальную известность.
В путь!
Все мои товарищи по работе на острове — ленинградцы. Поэтому 10 мая из Москвы я вылетел один. Местом окончательного сбора участников нашей экспедиции назначена бухта Тикси — молодой, но уже ставший одним из самых крупных в Арктике речных, морских и авиационных портов, лежащий у устья Лены.
Лететь до Тикси мне предстояло единственным пассажиром на самолете, загруженном экспедиционным имуществом — ящиками, мешками, вьюками.
В день моего вылета из столицы стояла хмурая, безрадостная погода. Низко над землей ползли серые рваные облака, моросил мелкий дождь. Весна в том году сильно задержалась и робко напоминала о себе лишь зеленовато-желтой дымкой, только-только нависавшей над березами Петровского парка, да кое-где по косогорам — порослями молодой травы. Впрочем, сразу же за Москвой стали исчезать и эти первые весенние приметы. Вначале только в оврагах, а затем в лесах и на полях забелел нестаявший снег. Уже под Архангельском проталины чернели лишь изредка, а через Двину по льду тянулись вереницы автомашин.
В Архангельске короткая остановка. А вот и «попутчики»: большая стая мелких зерноядных птиц — лапландских подорожников мечется по аэродрому, увертываясь от взлетающих и идущих на посадку самолетов. Подорожники тоже держат путь на север. Им пора бы уже быть в тундре, на местах гнездовий, но весна запаздывает и удерживает птиц на последнем этапе их пути.
Сразу за Архангельском на озерах кое-где еще видны закраины — вода, выступившая на лед. На них отчетливо выделяются белоснежные лебеди. Как и подорожники, они уже совсем близки к цели. Некоторые даже останутся на этих же озерах и здесь, на пологих берегах, построят свои большие, похожие на стога сена гнезда.
За поселком Пеша кончается лес, уже плохонький и корявый, и начинается тундра. В этих местах наш самолет догоняет зиму. Снежное покрывало в тундре пока без изъянов — дыр и плешин даже на южных склонах холмов.
На берегу Карского моря двадцатиградусный мороз, слегка струится поземка.
На другой день недолгий перелет до Игарки — большого речного и морского порта в нижнем течении Енисея. Теперь, когда мы немного уклонились к югу, нас начинает нагонять весна. Заметно пригревает солнце. Источенный язвами снег напитался водой и осел. По удобренным лошадьми дорогам текут ручейки, а местами даже настоящие реки. У домов на солнцепеке появились первые проталины. Наш прилет в Игарку совпал со знаменательным событием. В этот день над Енисеем был виден надежный вестник приближающейся весны — первый пролетающий к северу косячок тундровых гусей-гуменников.
Первых показавшихся весной гусей на Севере всюду метко называют разведчиками. И действительно, нередко случается так, что появившиеся одиночные птицы, словно «выяснив обстановку», исчезают, а вскоре начинается прилет их большими стаями. На самом же деле птиц, прилетевших первыми, обычно возвращает обратно бескормица. Срок их массового прилета довольно точно определяется появлением больших и устойчивых проталин, а вместе с ними и необходимых кормов.
Вперегонки с весной двигаемся дальше то на восток, то на северо-восток. Здесь опять зима, мороз и поземка.
Наконец, садимся в Тикси. Позади без малого пять тысяч километров пути. Всего несколько десятков лет назад на эту дорогу нужно было тратить месяцы. Теперь обычный пассажирский самолет летит от Москвы до Тикси два-три дня. Для реактивного здесь работы всего на несколько часов.
Будущие островитяне в сборе. Наш отряд невелик, в нем всего пять человек. В обязанности Юрия Александровича Кручинина — гляциолога — будет входить изучение и описание ледников, покрывающих большую часть острова Беннета. С Юрием Александровичем я встречался в Ленинграде. Он впервые едет в Арктику, но чувствуется, что не впадет в уныние и не сдаст перед будущими невзгодами (конечно, они ждут нас на далеком, уединенном северном острове). С таким крепким и веселым спутником можно смело выходить в тяжелый маршрут.
Существующие карты острова, составленные лишь по данным аэрофотосъемки, требуют серьезных поправок и уточнений. Поэтому в нашем отряде есть топограф — Вениамин Михайлович Картушин; ему же предстоит заниматься и геоморфологическими исследованиями — описывать формы поверхности острова, выяснять их распределение и происхождение. Вениамин Михайлович в Арктике тоже новичок, но за его плечами долголетний жизненный путь. Он выдержан и уравновешен, а это главные добродетели полярника.
Радист Слава Суверов недавно демобилизовался из армии и в Арктике, как и вообще в экспедиции, впервые.
Слава пока с опаской присматривается к начавшейся новой жизни. Иногда в его взгляде улавливается откровенная растерянность. Однако ясно, что в активе Славы также крепкие нервы. Самый молодой и самый низкорослый среди нас метеоролог отряда Герман Максимов. На острове Беннета, его ждет, пожалуй, самая хлопотливая работа. Ежедневно, днем и ночью через каждые четыре часа, ему предстоит проводить полные наблюдения над погодой, обходить многочисленные приборы, стоящие на улице и в палатках, снимать с них показания. В августе Герману должно исполниться двадцать три года, но он уже «старый» полярник; окончив арктическое училище, успел поработать на нескольких полярных станциях. Кроме того, Герман жизнерадостен, шустр и хороший лыжник.
