На последнем берегу - [7]

– Возможно, – ответил Аррен.

Гембл, встревоженный и возбужденный, жаждал немедленно вернуться в Большой Дом, дабы выслушать все суждения о том, что предвещает Совет Мастеров. Аррен побрел за ним, то и дело оглядываясь на странное сияние, покуда оно не скрылось за склоном. И во тьме остались сиять лишь новорожденная луна да весенние звезды.

Аррен лежал один-одинешенек в темной каменной келье, что служила ему спальней. Всю свою жизнь он спал на кровати под мягкими шкурами. Даже на двадцативесельной галере, на которой он приплыл с Энлада, ему обеспечили больший комфорт, чем здесь: соломенный тюфяк, брошенный на каменный пол, да колючее одеяло из войлока – вот и вся постель. Но он ничего не замечал.

– Я в сердце мира, – думал он. – Мастера совещаются в священном месте. Что они предпримут? Прибегнут ли они к великой магии, дабы спасти магию как таковую? Неужели волшебство и впрямь умирает в этом мире? Есть ли угроза самому Рокку? Я останусь здесь. Я не поеду домой. Лучше подметать эту комнату, чем сидеть во дворце в Энладе. Может, мне позволят остаться в качестве новичка? Хотя, возможно, здесь больше не будут учить искусству магии и Настоящим Именам вещей. У моего отца есть дар чародея, а у меня – нет. Быть может, эти способности и впрямь отмирают в этом мире. И все же, я остался бы с ним, даже если б он утратил всю свою силу и опыт. Даже если я отныне никогда его не увижу. Даже если он не скажет мне больше ни единого слова.

Тут пылкое воображение юноши унесло его в прошлое, и он вдруг вновь увидел себя стоящим под рябиной во Дворике Фонтана наедине с Верховным Магом. Только небо было черным, ветви деревьев – голыми, а фонтан молчал.

И он сказал:

– Милорд, над нами буря, но я останусь с вами и буду служить вам. – И Верховный Маг улыбнулся ему… Но тут его воображение изменило ему, ибо он ни разу не видел улыбки на смуглом лице.

Встав утром, Аррен почувствовал, что эта ночь превратила вчерашнего мальчика в мужчину. Он был готов ко всему. Но когда пришло его время, он застыл, как истукан.

– Верховный Маг хочет поговорить с тобой, принц Аррен, – пискнул малыш-новичок с порога его кельи, подождал секунду и исчез, прежде чем Аррен нашелся, что ответить.

Он спустился по ступенькам башни и отправился по каменным коридорам к Дворику Фонтана, не зная, туда ли он идет. В коридоре юноша встретил старика, который улыбался так широко, что вся кожа его щек от носа до подбородка собралась в гармошку: этот человек ждал его у дверей Большого Дома, когда Аррен впервые прибыл в гавань, и впустил внутрь только тогда, когда тот назвал ему свое Настоящее Имя.

– Ступай вон туда, – показал Мастер Привратник.

В залах и коридорах этой части здания царила тишина. Сюда не доносился шум и гам, переполнявший другие крылья Дома. Здесь как нигде чувствовалась его невероятная древность, и воздух пронизывало могучее волшебство, скреплявшее и защищавшее эти старые стены. На них через определенные промежутки были вырезаны глубокие руны, некоторые – с серебряной инкрустацией. Отец обучил Аррена рунам Хардика, но ни одна из этих рун не была ему знакома, хотя значение некоторых из них он, казалось, знал или когда-то знал, но никак не мог вспомнить.

– Сюда, парень, – сказал Привратник, который не придавал значения таким титулам, как лорд или принц. Аррен вошел вслед за ним в длинную, слабо освещенную комнату, где у одной из стен пылал в каменном очаге огонь. Языки его пламени отражались на дубовом паркете пола. Сквозь узкие окна, прорезанные в противоположной стене, пробивался тусклый свет туманного утра. У очага стояла группа людей. Когда Аррен вошел, все посмотрели на него, но он ловил взгляд лишь одного из них – Верховного Мага. Юноша остановился, поклонился и замер как истукан.

– Это – Мастера Рокка, Аррен, – сказал Верховный Маг, – семеро из девяти. Мастер Образов никогда не покидает своей Рощи, а Мастер Имен – своей башни, что находится в тридцати милях к северу отсюда. Все они знают о данном тебе поручении. Милорды, это сын Морреда. Эти слова пробудили в Аррене не гордость, а нечто вроде суеверного страха. Он гордился своим происхождением, но всегда думал о себе лишь как о наследнике Правителя, как о члене Дома Энлада. Морред – родоначальник их Дома – умер две тысячи лет назад. Об его подвигах ходили легенды, но все это – предания седой старины. Верховный Маг как будто назвал его сыном мифа, наследником грез.

Он не осмеливался взглянуть в лицо восьмерым мужчинам и не сводил глаз с железного набалдашника посоха Верховного Мага, чувствуя, как кровь стучит в ушах.

– Пойдемте, давайте позавтракаем вместе, – сказал Верховный Маг и подвел их к столу, стоящему у окон. Там было молоко, кислое пиво, свежее масло и сыр. Аррен сидел вместе со всеми и ел. Он всю свою жизнь провел среди вельмож, землевладельцев и богатых купцов. Дворец его отца в Бериле постоянно кишел ими: людьми, которые ворочали крупными делами и имели все, чем богат этот мир. Они ели, пили вино, спорили до хрипоты и бесстыдно льстили, стараясь урвать что-нибудь для себя. Для своего возраста Аррен был отлично знаком с человеческими слабостями и пороками. Но он никогда не был среди такого рода людей. Они ели хлеб, говорили мало, их лица ничего не выражали. Если они и добивались чего-то, то не в целях личной выгоды. И все же они обладали величайшей властью, в этом Аррен нисколько не сомневался. Верховный Маг Сокол сидел во главе стола и, казалось, ждал, что кто-нибудь выскажется, но все вокруг молчали, и ни один не заговорил с ним. Аррен тоже оказался в изоляции, так что у юноши было время прийти в себя. Слева от него сидел Привратник, а справа – седоволосый мужчина, с виду дружелюбно настроенный, который, наконец, заговорил с ним: