На последнем берегу - [54]

– Конечно, – пролепетал Аррен, который был настолько сконфужен, что ничего иного сказать не смог. Он очень устал: день был долог и полон драконов. А их дальнейший путь покрывал мрак.

– Аррен, – сказал маг, – нет, Лебаннен: там, куда мы идем, нет тайн.

Там все носят свои Настоящие Имена.

– Мертвым нельзя причинить вред, – мрачно сказал Аррен.

– Но не только там, не только после смерти, люди носят свои Имена.

Те, кто наиболее раним, наиболее уязвим; те, кто отдает свою любовь и не требует ничего взамен: они зовут друг друга по Имени. Преданные сердца, бессребреники… Ты устал парень. Ложись и спи. Нам нужно лишь всю ночь держаться этого курса. А утром мы увидим самый дальний остров мира. В голосе его звучала неприкрытая нежность. Аррен свернулся клубочком на носу, и его тут же стал одолевать сон. Он слышал, как маг тихонько, почти шепотом, напевал что-то, но не на Хардике, а на языке Творения. И как только Аррен стал понимать или вспоминать смысл слов, он сразу же заснул.

Маг молча отложил в сторону еду, осмотрел такелаж, навел в лодке порядок, затем, взяв в руки шкот, сел на банку и туго надул парус магическим ветром. Не знающая усталости «Ясноглазка» как стрела летела по морю на север.

Он взглянул вниз на Аррена. Лицо спящего юноши было озарено золотисто-красным светом позднего заката, его непослушные волосы растрепал ветер. От мягкого, бесхитростного мальчика-принца, что сидел несколько месяцев назад у фонтана в Большом Доме, не осталось и следа. Лицо Аррена осунулось, посерьезнело и отражало скрытую силу. Но оно было все так же прекрасно.

– Я никого не взял с собой в дорогу, – прошептал Верховный Маг Гед, глядя то ли на юношу, то ли на пустынное море. – Никого, кроме тебя. И ты должен идти своим путем, а не моим. Хотя в том, что ты взойдешь на престол, будет и моя заслуга. Ибо я раньше других понял, кто ты. Я понял это первым! Они будут славить меня за это потом больше, чем за все, что я сделал с помощью магии… Если «потом» когда-нибудь наступит. Ибо сперва мы с тобой должны восстановить Равновесие, основу основ нашего мира. Если паду я, вместе со мной падешь ты и все остальные… На какое-то время, на какое-то время. Тьма не может длиться вечно. И даже тогда останутся звезды… О, но как бы мне хотелось увидеть твою коронацию в Хавноре, и солнечный свет на Башне Меча, и Кольцо, которое мы с Тенар добыли для тебя из темных Гробниц Атуана задолго до твоего рождения! Затем маг рассмеялся и повернулся лицом к свету, сказав про себя на обычном языке:

– Козий пастух возводит потомка Морреда на его трон! Кто бы мог подумать?

Некоторое время он сидел молча, держа в руках шкот, и смотрел на туго натянутое полотнище паруса, багрово-красное в свете последних лучей заходящего на западе солнца, а затем тихонько прошептал:

– Я не останусь ни на Хавноре, ни на Рокке. Пришла пора принять решение. Хватит играть старыми игрушками, надо уходить. Настало время вернуться домой. Я повидаю Тенар. Я хочу увидеться с Огионом прежде чем он умрет, и поболтать с ним, в его домике среди утесов Ре Альби. Я мечтаю побродить по горам Гонта, по его лесам осенью, когда листья залиты багрянцем. Нет лучшего королевства, чем эти леса! Пришла пора отправиться туда, отправиться молча, в одиночку. И, может, там я, наконец, научусь тому, чего не может дать мне никакая сила или власть. Весь запад взорвался буйством пурпура, море стало малиновым, а парус приобрел оттенок крови. Затем тихонько опустилась ночь. Всю ночь напролет юноша спал, а мужчина бодрствовал, вглядываясь вперед во тьму. Звезд не было.

Глава 11. Селидор

Проснувшись утром, Аррен увидел голубеющие на западе туманные и низкие берега Селидора.

Во дворце в Бериле сохранились старые карты, изготовленные во времена Королей, когда торговцы и исследователи со Внутренних Островов вовсю бороздили Пределы. Огромные карты Севера и Запада были выложены мозаикой на двух стенах в тронном зале Правителя. Выделенный золотом остров Энлад находился прямо над троном. Аррен отчетливо представлял себе эти карты, ибо он сотни раз разглядывал их в детстве. К северу от Энлада лежал Осскил, к западу от него – Эбосскил, немного южнее того – Семел и Палн. На этом Внутренние Острова заканчивались и там больше не было ничего кроме сине-зеленой мозаики, обозначавшей чистое море, на которой тут и там были раскиданы крохотные фигурки китов и дельфинов. Затем, наконец, в углу, там где северная стена встречалась с западной, находился Нарведуен, а за ним – три меньших острова. А потом вновь пустое море и лишь на самом краю западной стены, в конце карты, лежал Селидор, ну а дальше – пустота. Аррен ясно представил себе причудливые очертания острова, огромную бухту в самом его сердце с узким проходом на восток. Но они не собирались заплывать так далеко на север и направлялись сейчас к глубокой бухточке у южной оконечности острова. Там они намеревались высадиться на берег, пока солнце не поднялось еще из утренней дымки.

Здесь закончилась их великая гонка от Дороги Балатрена к Западному Острову. Им пришлось заново привыкать к неподвижности земной тверди, когда они вытащили на берег «Ясноглазку» и отправились дальше пешком. Гед взобрался на низкую, поросшею травой дюну, гребень которой нависал над крутым склоном, удерживаемый на месте лишь крепкими корнями травы. Добравшись до вершины, маг замер, обозревая север и запад. Аррен задержался в лодке, чтобы обуть сапоги, которые он не носил уже много дней. Юноша также достал из ящика с припасами свой меч и прицепил его к поясу, на этот раз не задавая себе мысленно вопроса, должен ли он делать это или нет. Затем Аррен вскарабкался к Геду, чтобы тоже взглянуть с вершины дюны на остров.