На пороге зимы - [41]
— Вот тебе и ответ, — невесело улыбнулась она. — Я сама распоряжусь насчёт знамени, нехитрое дело. Вы с Дарвелом сейчас нужны внизу. Никто не знает подземелье Эслинге лучше вас.
Барон нахмурился, но кивнул. Элеонора ужом скользнула на лестницу. Теперь нужно было догнать Ардерика и успеть перекинуться с ним парой слов наедине.
Напоследок она оглянулась на пустошь. Снег блестел от солнца. Лучи бросали тёплые отсветы и на головы казнённых — таким золотом расплатился Север с имперскими воинами.
Ардерика она встретила перед последним поворотом к его спальне. Он обернулся на звук её шагов, и Элеонора не узнала сотника. Широкие плечи ссутулились, с осунувшегося лица смотрели совсем мёртвые глаза.
— Я подвёл вас, баронесса, — сказал он ровным голосом. — Я проиграл и битву, и Северную войну.
— Нет, — Элеонора шагнула вперёд, коснулась его руки. — Это я вас подвела. Я должна была… не знаю… Я могла сделать больше!
— Глупости. Мы бы не смогли собрать больше людей и не успели бы выстроить более высокую стену. Я должен был предвидеть…
Он замолчал, опустил взгляд. Элеонора шагнула ещё ближе, взяла в ладони его измученное лицо и заглянула в серые глаза, будто затянутые пеленой дождя:
— Ардерик, прошу вас, не отчаивайтесь. Темны ночи после Перелома, но свет прибывает с каждым днём. Мы что-нибудь придумаем. — Дождалась мелкого кивка, отступила и приказала Верену: — Присмотрите за ним. И не ходите одни на стену. Я пришлю лекаря и позже приду сама.
Верен молча поклонился и увлёк Ардерика в комнату. Усадил в скрипучее кресло и взялся растапливать камин, благо ящик для дров был полон. Временами оглядывался на Ардерика — тот, не мигая, смотрел в пол. Сухие дрова занялись быстро. Верен поднялся, чуть постоял, опершись на каминную полку. Нога снова разболелась, а перед глазами плыли цветные точки. Он перевёл дух и обернулся к Ардерику:
— У камина теплее. — Тот не шелохнулся, и Верен подошёл ближе. — Нельзя отчаиваться. Что-нибудь придумаем.
Сотник только покачал головой:
— Нет. Мы ничего не сможем сделать. Война проиграна. Впрочем, ты мне ничего не должен. Поступи на службу к барону, а лучше — к баронессе, она подобрее. Весной тракт растает, и ты вернёшься домой.
— Весной я принесу клятву верности, — твёрдо сказал Верен, — и мы вернёмся вместе. Домой или куда угодно.
— Некому присягать, Верен, — Ардерик поднялся и повернулся к окну, но не сделал ни шага. — Нет сотни — нет сотника.
Верен встал перед ним, стараясь не морщиться от боли, опустился на одно колено и дёрнул пряжку поясного ремня, на котором висел меч. Он никогда не видел, как клянутся в верности, но какая разница, какие слова говорить, если они идут от сердца и тысячи раз проговорены в мыслях?
— Я клянусь служить тебе верно и преданно…
— Верен!
— …посвятить свой меч защите Империи…
— Верен, рассветные силы, встань!
— …и служить тебе до самой смерти, и пусть меня пронзит мой собственный меч, если я пойду против тебя и против чести и совести! Вот, — добавил он и сунул Ардерику в руки свой пояс. — Я не буду служить барону и никому другому, кроме тебя, и не коснусь оружия, если не получу его из твоих рук.
Ардерик молчал. Наконец выдохнул, сдавленно хмыкнул и коснулся ножнами плеча Верена.
— Кажется, вместо сотни воинов я приобрёл одного, чья верность стоит тысячи, — горько усмехнулся он. — Встань, Верен из Красильной Заводи! Не так приносят клятвы, но ты же не отстанешь, пока я не опояшу тебя воинским поясом.
— Всё равно всё наперекосяк, — смущённо бормотал Верен, пока Ардерик застёгивал на нём пряжку. Он уже почти стыдился своего порыва. Но из глаз Ардерика как будто бы уходила мертвящая пустота, а значит, всё было не зря. — Лучше уж так, чем никак.
— Если удача всё-таки будет на нашей стороне, весной я приму у тебя присягу как подобает и опояшу достойным клинком, — заверил Ардерик. — Вот только в список внести не смогу — у меня больше нет ни бумаг, ни печати.
— А где они были, эти бумаги? — спросил Верен. — В ларце?
— Да. И я надеюсь, что он сгорел, а не попал в руки этим…
Дорожный мешок Верена лежал здесь же, у спального шкафа. Ардерик молча смотрел, как Верен сноровисто развязывает узлы и достаёт дорожный письменный прибор, кубок, прочие мелочи… Ларец для бумаг лёг в руки знакомой тяжестью. Ардерик щёлкнул замком — внутри всё было на месте. Императорский указ, дорожные грамоты, учётные записи по расходам на строительство укреплений… Будто и не было страшного, унизительного сражения. Будто всё было впереди.
— Я, наверное, в спешке взял всё не то, — бормотал рядом Верен. — Но кто же знал… Если бы… Я бы и шкуру взял, по которой тебя назвали…
— Рассветные силы, Верен! — Ардерик поставил ларец на каминную полку и опустил руку на плечо ученика. — Я в неоплатном долгу перед тобой. Тьма с ней, со шкурой. Если будем живы — получим новые имена, которые прогремят от Ледяного моря до южных рубежей. Я не видел ночи темнее, чем эта, но с таким соратником, как ты, готов поверить в рассвет.
Последние солнечные лучи покинули комнату. Свет за окном медленно густел и меркнул. Тьма заволакивала гобелены, скрывая вытканных воинов, пронзавших друг друга копьями, и падающие крепости. Верен подкинул ещё дров в камин. Краем глаза уловил, что Ардерик скинул плащ, опустился рядом на пол и уставился на огонь. Верен поправил поленья, сел, прислонившись к стене, с наслаждением вытянув ноги и прикрыл глаза. Рану снова дёргало и саднило, под веками плясали языки пламени, пожирающие сосновые брёвна, но вместо щемящей пустоты внутри поднималось тёплое и почти радостное чувство.
Март — тюремный лекарь, знающий всё о том, как заставить человека подольше страдать под пыткой. Он любит свою работу и считает её высоким искусством. Всё идёт гладко, пока в его руки не попадает загадочный пленник. Вслед за ним лекарь оказывается втянут то в дворцовые интриги, то в сражения с неведомыми силами, и всякий раз успевает снабдить героя целебным снадобьем и в меру добрым советом.Метки: Приключения, тюрьмы/темницы, пытки, вымышленная география, насилие, фэнтези, вымышленные существа.Все локации выдуманы, географические названия никак не связаны с реально существовавшими местами.Март внезапно перекочевал в новую работу замечательного автора Arbiter Gaius.
Молодой лучник, оказавшись в чужом городе без денег и друзей, ищет работу. Местный маркграф заказывает лук для своей дочери, а после делает юному мастеру выгодное предложение. Отказаться не удаётся, и скоро выясняется, что в замке хранятся странные тайны.Источник вдохновения — Германия XVI в. Будем есть пироги, драться на мечах и исследовать заброшенные кладбища.Метки: средневековье, замки, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, детектив.Примечания автора: Картинки и флуд: https://vk.com/okno.navostokДрабблы (в основном спойлерные): https://ficbook.net/readfic/6767939У работы появилось нечто вроде продолжения: «На пороге зимы» https://ficbook.net/readfic/7914280.
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.