На пороге зимы - [11]

Ардерик успокаивался на глазах. Верен слушал уже внимательнее — сотник вновь становился тем проницательным военачальником, ради которого он отправился в далёкие северные земли, не дождавшись друга.

— На его месте я бы не дал своих воинов какому-то столичному чудиле, — продолжал рассуждать Ардерик. — Особенно если вижу его второй раз в жизни. У Эслинга точно есть войско и хорошее оружие, иначе его замок давно сровняли бы с землёй. Но если он так самолюбив, как сказала баронесса, то не захочет, чтобы мы покрыли себя славой, защищая его земли. А может, помнит старую вражду и хочет непременно сам свести счёты. Придётся с ним договариваться…

Об умении Ардерика договариваться ходили легенды. Но разбрасываться чужой верностью сотник привык ещё меньше, чем решать дела миром, и можно было быть уверенным — в самоубийственную атаку он отряд не пошлёт.

— Хорошие гости сами находят себе занятие, — заключил наконец сотник. — Особенно если хозяин не жаждет их развлекать. Наши парни отдохнули и скоро начнут скучать. Прогуляемся завтра по городу и пустоши, поговорим с местными, глядишь, и разберёмся, что здесь происходит. Пока Эслинг делает вид, что собирает людей, мы сами разведаем обстановку. И надо бы побеседовать с баронессой — она явно разумнее мужа и должна что-то знать. Наверняка кто-то из наших уже свёл знакомство с её служанками, и удастся устроить встречу без этого жирного козла. Хотел бы я знать, от чего перемёрли её люди. Старик Таллард не мог не послать с дочкой хотя бы десятка три отборных воинов!..

— Эслинг сказал про болотное железо, — вспомнил Верен. — Если у дикарей такое же слабое оружие, то, может, нам и не понадобится его помощь! Главное, выманить их на равнину…

Ардерик кивнул:

— Молодец, соображаешь! Просто не будет, но мы справимся. Теперь иди и найди себе занятие до вечера. Мне надо прикинуть, что к чему.

Шагая через двор, Верен невольно искал глазами Элеонору, но её не было видно. Зато можно было поближе рассмотреть людей Эслинга — невысоких, но крепких и плечистых, укутанных в бурые плащи и меховые безрукавки. В который раз Верен дивился, как прочно бывает связан облик людей с местностью, где они живут. Дело было, конечно, в недостатке красителей и трудностях окраски шерсти на холоде, но трудно было не заметить, что тёмная и невзрачная одежда сливалась с серым гранитом, а свалявшийся мех странным образом напоминал пожухлую траву, пробившуюся между каменными плитами двора.

У сарая Верен зацепил штаниной какую-то ползучую колючку вроде той, что обвивала герб Эслингов. Обернул руку плащом и попытался выдернуть, чтобы никто не поранился, но невзрачный стебель только кололся сквозь плотную шерсть и крепко держался за трещины в камне. Верен всё же вырвал его, изранив ладонь в кровь, и долго рассматривал корни — толстые, ветвистые, неожиданно крепкие для такого слабого на вид растения.

4. На пустоши

С запада дул сырой пронизывающий ветер. Он нёс с собой запах дыма, мокрой шерсти и прелого сена. Можно было представить, что дымом несёт с пожарищ Лиама — но с разорения порта прошло уже несколько месяцев, и наверняка там уже заново отстраивали солеварни и причал. В действительности серые клубы расползались по пустоши от небольшой — домов в пять — деревушки, жавшейся к берегу узкой речки в полутора милях[4] от замка. Туда и направлялся отряд из двадцати воинов, отобранных Ардериком для разведки.

— По городу мы ещё успеем погулять, — заявил Ардерик утром. — Окрестности же надо осмотреть, пока погода не испортилась. — Покосился на небо, затянутое низкими тучами, и проверил, хорошо ли держится на поясе меч.

Дело предстояло проще некуда: расспросить жителей о горных дорогах, а заодно разузнать насчёт загадочного войска барона. Обычно жители легко развязывали языки при упоминании императорского имени. Сразу понимали, что незваные гости пришли не грабить, а если и заберут после расспросов пару десятков мешков зерна, то тихо, без разбоя и поджогов, и даже покажут бумагу с непонятными закорючками и коронованным гербом. Словом, трудностей не ожидалось, и если бы не ледяной ветер и недоброжелательность, которой, казалось, был пропитан воздух, поездка сошла бы за приятную прогулку.

Из всей Ардериковой сотни на севере бывали только двое: Храфн — чернобородый мечник, который испытывал Верена в Нижнем Пределе, и писарь, в юности приезжавший сюда считать тюки с шерстью. Остальные во все глаза рассматривали приближающиеся хижины с крошечными окнами и низкими крышами, скаты которых почти касались земли. Людей не было видно, зато в загоне и между домов бродило десятка три коз, щипавших жёсткие вересковые стебли.

— У них даже труб нет! — презрительно фыркнул Ардерик. — Топят по-чёрному…

Действительно, очертания хижин казались чужими и непривычными не только из-за длинных скатов, но и из-за отсутствия труб. Столбы дыма выходили прямо из отверстий в крышах.

— Здесь не живут круглый год, — пояснил Храфн. — Только когда перегоняют скот или ловят рыбу, идущую на нерест. Нам повезло, что не всех коз отогнали на зимние пастбища, иначе мы никого бы здесь не застали. Обычно перегон заканчивают к Поминовению