На пороге юности - [38]
— Гляди, замотаем!— вдруг озорно крикнула она кому-то. В ответ на мостик прилетело сразу два снопа, и голос, в котором ясно слышались напряжение и усталость, ответил:
— Меня не сразу замотать можно! Сама держись, завалю!
Олег никого не мог разглядеть за летящими к нему снопами, которые надо было непрерывно ловить и развязывать.
Скоро Олег почувствовал, что устал. Но он не мог остановиться, отдохнуть или даже отдышаться.
Снопы летели. Грохот бил в уши, мелькали перед глазами колосья и Танины руки, пыль забиралась в нос, мелкие соломинки, как слепни, кусали пыльное и потное тело.
Порой он чувствовал такую слабость, что опасался, как бы следующий сноп не сбил его с ног. Но, пересиливая усталость, он все же ловил его и одним ловким, как ему казалось, движением заставлял его распластываться по транспортеру.
Скоро снопы перестали летать, и теперь приходилось снимать их с вил, поднимаемых снизу. Огромная скирда исчезла, и на ее месте стоял и размахивал вилами высокий парень в красной майке-безрукавке и маленькой кепке с пуговкой на крупной взлохмаченной голове.
Потом чей-то голос протянул над полем на высокой ноте:
— А-а-а!
И неожиданно для Олеговых ушей, для глаз и для рук машина смолкла. Наступила такая необыкновенная тишина, что у Олега зачесалось в ушах.
— Шабаш!—сказала Таня.
Только теперь заметил Олег, что солнце почти село и над полем недвижно застыло золотистое пыльное облако.
— Заморился? — спросила Таня, медленным усталым движением разматывая пропыленный платок и открывая круглое, раскрасневшееся, совсем молодое лицо.
— Не очень, — ответил Олег, чувствуя, что не может двинуться с места.
— Ну да, «не очень»! — засмеялась Таня, показывая крупные, редко посаженные зубы. — А сам под конец совал руками не знай куда! Ты из техникума?
Олег промолчал, сожалея, что не может ответить Тане утвердительно, и не желая больше врать про бабушку. Но Таня не очень интересовалась его историей.
— Прошлый раз у нас ребята из техникума были, строители. Вот смехота! Ко мне одного поставили. Красивый такой, кудрявый. Ваней звать. А он десяток снопов покидал, его тошнить начало. «Не могу, говорит, голова закружилась». А еще парень! Поставь его на место Володьки вилами помахать, а? У нас девчата даже частушку про него сложили.
высоким, с повизгиванием голосом пропела Таня и расхохоталась, закидывая голову назад. Потом замолчала и оглядела Олега. Наверно, что-то в Олеге ей понравилось.
Она серьезно добавила:
— А ты молодец. Я попрошу, чтобы тебя завтра опять со мной поставили.
«Ну, завтра уж я не выдержу!» — подумал Олег, спускаясь с мостика и с ужасом чувствуя, что колени его подкашиваются.
Таня, намолчавшись на своем мостике, болтала без передышки. Она подождала, пока Олег спустится, и продолжала, перескакивая с одного предмета на другой:
— А вообще-то у нас безобразие, это верно. Тракторный привод есть, а механизацию подачи снопов и отвода соломы оборудовать не удосужились, механизаторы!.. Пустяковое устройство, а сколько рабочих рук высвободит!..
Кругом на траве, на соломе или прямо на земле сидели и лежали колхозники. По-видимому, несколько минут всем хотелось отдохнуть в тишине и неподвижности. Только бригадир все еще топтался у весов, делая какие-то пометки, а две женщины укрывали зерно большими кусками зеленоватого брезента.
Олег с наслаждением растянулся на траве и закрыл глаза. И тотчас перед ним замелькали Танины руки, полетели снопы и побежал непрерывный поток колосьев. Олег вздрогнул, открыл глаза и поискал Таню. Она сидела на соломе рядом с лохматым парнем в красной майке и ласково смотрела на него снизу вверх. Олег вздохнул и вспомнил про Юрку. Где он? Его не было видно на току. Но думать о Юрке не хотелось. Олег снова лег и, вдыхая запах сухой полыни, думал о том, что сегодня первый раз в жизни он своими руками по-настоящему поработал, участвовал в создании такого простого продукта, как хлеб. Хорошо, что он не поддался слабости и что про него насмешница Таня не сочинит обидную частушку. Потом Олег стал думать: вот если бы он сумел наладить эту самую механизацию, про которую упомянула Таня! Надо посоветоваться с Юркой.
Но Юрка пришел только к ночи, тоже радостный и довольный. Ночевать ребятам предложили в клубе, где были рядами расставлены застланные пестрыми одеялами кровати.
— Для помощников оборудовали наши девчата, — пояснила Таня. — А то приезжают, а ночевать негде. Потанцевать теперь и на улице можно.
«Неужели она еще танцевать собирается?!» — ужаснулся Олег про себя.
Как ни интересно было Олегу послушать, где побывал Юрка, он так ничего и не услышал. Только голова его коснулась подушки в смешной наволочке с розовыми большими цветами, как он заснул и спал без сновидений тем сном, которым спят здоровые, но усталые люди.
В пути
Через два дня председатель колхоза вызвала ребят к себе.
— Ну как, больше невтерпеж нашей жизни? — посмеиваясь, спросила она.
Олег только собрался ей возразить. Ведь и второй день он провел на сложке — не отказался. Но его опередил Юрка:
… — Повтори правила поведения пионеров на море, — предложил ему Константин Иванович.— По сигналу — в море, по сигналу — из воды! — скороговоркой проговорил Никита и подтянул на живот мокрые трусики.— А что полагается нарушителям этих травил? — обратился инструктор к Семену Кузнецову.Семен промолчал и тоже посмотрел на свои трусы. Они заметно отличались от всех других.— Не можешь вспомнить? — насмешливо прищурился инструктор. — Не беда, я напомню: за нарушение первый раз лишаешься одного купанья, за второй — остаешься в лагере и не идешь на моpe.
Библиотека пионера, том VIIИз послесловия:...В «Красном вагоне» пионер Глеб Бабкин, паренек пытливый и подвижной, мечтает о далеком плавании на океанском корабле. Снится ему открытое море, и вот как вызывают его моряки и говорят: «Бабкин Глеб, приказываем тебе явиться на боевой корабль и занять свое боевое место». Он, обыкновенный мальчишка с маленьким вздернутым носом, торчащими в разные стороны волосами и розовыми, похожими на лесной гриб-волнушку ушами, хочет стать необыкновенным героем и рвется в море.В сибирской тайге все кажется ему будничным и скучным.
Повести Николая Ивановича Дубова населяют многие люди - добрые и злые, умные и глупые, веселые и хмурые, любящие свое дело и бездельники, люди, проявляющие сердечную заботу о других и думающие только о себе и своем благополучии. Они все изображены с большим мастерством и яркостью. И все же автор больше всего любит писать о людях активных, не позволяющих себе спокойно пройти мимо зла. Мужественные в жизни, верные в дружбе, принципиальные, непримиримые в борьбе с несправедливостью, с бесхозяйственным отношением к природе - таковы главные персонажи этих повестей.
Трилогия известного детского прозаика В.А.Осеевой рассказывает о пионерах - Ваське Трубачеве и его товарищах. Это честные, смелые ребята, готовые защитить товарища, взять на себя самое трудное дело. В начале войны они оказались на территории, оккупированной фашистами, где принимают участие в борьбе с врагами. После долгих скитаний, горестей и потерь пионерский отряд возвращается домой. Жизнь продолжается. Надо восстанавливать все, что разрушено, надо работать, учиться. И все ребята, так рано повзрослевшие во время войны, идут строить школу.
Эта книга – о судьбе девочки-пионерки Зины Стрешневой. У неё умерла мать. Потерять так рано мать – само по себе тяжёлое горе. Но Зине, старшей сестре, пришлось принять на себя заботу о хозяйстве, о младших братишке и сестрёнке, постараться сохранить тот же уклад жизни, что был и при матери. Для этого нужно большое мужество, и этого мужества у девочки не всегда хватало.Не совсем гладко сложилась у неё жизнь и в школе, и в пионерском отряде. У Зины были срывы, были и тяжёлые дни, когда она падала духом. Может, и совсем плохо обернулось бы дело, если бы не поддержали её друзья.Эта книга – о дружбе настоящей и ненастоящей, о мужестве и долге, о принципиальности и подлинно пионерском поведении в жизни.