На пороге - [88]

— Ого! Ну, обрадовал, блин. — Муравьёв нашёл взглядом сухарик, завалявшийся в стоявшей на столе маленькой корзинке, и отправил его в рот. Некоторое время он уныло хрустел, размышляя о своих перспективах. — Погоди, — вдруг выпрямился он. — Так пришелец один прилетел?

— Один. Его корабль, насколько я понял, кружит вокруг Земли на автопилоте. А что?

— Да странно это. А как его раса называется?

— Понятия не имею, — пожал плечами Грачёв. — Спросишь при случае. Может, у его народа вовсе нет названия, которое можно было бы озвучить нашим языком. А зовут его, кстати, Лирла. Так он представился.

— Если есть имя, значит, есть и название, — резонно заключил учёный. — Ладно, разберёмся.

Он окинул свою грязную кухню печальным взглядом и тоскливо вздохнул.

— Деньги-то хоть заплатят? Или опять задаром мир спасать?

— Жень, ты неисправим, — серьёзно сказал ему генерал. — Будут деньги. Не оставим тебя в нищете.

— И на том спасибо, — обречённо кивнул Муравьёв.

***

В паре тысяч километров к северу от Омска из земли возвышались два гигантских плоских шипа. Один поднимался на высоту два километра, второй был вчетверо ниже. Собственно, где-то под ними укрывалась голова планетарного червя, который четыре года назад пытался разорвать земную твердь и вырваться на свободу.

Центральная Сибирь приподнялась тогда на семьдесят метров. Землетрясения чудовищной силы прошлись по всему миру. Но паразит быстро выдохся и замер, обездвиженный. Его огненное тело, сотканное из энергии и материи, было ещё не готово вырваться из недр. Вся Земля была для него родительским коконом с идеальными условиями для роста и развития.

Другой червь, тот, что вырвался из Венеры, был заметно крупнее своего земного собрата. Более тысячи километров в толщину и до пятидесяти тысяч в длину. Он и поныне, кстати, оставался на месте, удерживая остывающие обломки Венеры, переплетя их своим длинным телом. Родился он на двенадцать лет раньше земного червя.

Разрушение Венеры отразилось и на Земле. Орбита вытянулась, и теперь наша планета находилась на шестьсот километров дальше от Солнца. Температура в среднем упала на два градуса, что для многих климатических поясов стало настоящей катастрофой. Впрочем, отчаиваться было пока рано.

Гигантскими шипами, которые, по-видимому, являлись спинными отростками червя, заинтересовались учёные и военные. Когда шипы только показались из-под земли, они сияли ослепительным пламенем, излучая смертельную дозу радиации и источая огромное количество ядовитого дыма. Всё живое в радиусе пятисот километров погибло. Из местных жителей эвакуировать удалось далеко не всех. Ныне шипы не светились, остыв и обретя чёрно-серебристый окрас. Радиационный фон резко ослабел, хотя и продолжал оставаться смертельным для человека.

Некоторые религиозные фанатики даже считали эти шипы рогами дьявола, который рвётся из ада. Правда, они не могли внятно ответить, почему эти рога разной длины, что не мешало им распространять панику, вещая о приближении конца света.

Обо всём этом Евгений Муравьёв вспоминал, пока самолёт нёс его к Омску. Именно там решено было создать международную лабораторию, где будет разрабатываться и создаваться судьбоносное оружие. Именно там сейчас находился пришелец, под чьим присмотром земляне будут трудиться над самым важным проектом в истории.

В тумане будущего появились просветы, и всё человечество охватила вдохновенная надежда.

Впрочем, ничто в этом мире не даётся даром. Муравьёв в очередной раз сумел убедиться в этом, оказавшись в новой лаборатории. К работе не было подготовлено ровным счётом ничего. Люди пока плохо представляли, с чем им придётся работать, а потому тащили в лабораторию всё, что теоретически могло бы пригодиться. Обширное пятиэтажное здание с прилегающим заводским комплексом, огороженное бетонной стеной с колючей проволокой, напоминало растревоженный муравейник.

— Одним рабочим муравьём больше, — пробубнил себе под нос Муравьёв, когда его в сопровождении Грачёва проводили в главный зал, где уже собрались некоторые учёные с мировым именем. Большинство было из России, но попадались и иностранцы. Среди последних Евгений сразу заметил Роланда Веделя — знаменитого германского физика, который получил Нобелевскую премию вместо Муравьёва.

Отвернувшись от немца, Муравьёв протиснулся в дальний конец зала, где стояло несколько бесхозных столиков, и уселся на стул, гордо сложив руки на груди. Его кузен ушёл по каким-то своим делам. Было откровенно скучно. Все ждали, когда появится Лирла и объяснит, с чем придётся работать. Но пришелец не появлялся, ожидая, видимо, когда прибудут остальные учёные.

Муравьёв тоскливо осмотрелся по сторонам. Повсюду велись разговоры. Научная братия мало соответствовала стереотипам, которыми наделил её народ. Во всяком случае, людей в белых халатах здесь не наблюдалось. Каждый был одет по-своему. Были здесь и длинноволосые, и обритые «под ноль». Были татуированные с ног до головы и вполне интеллигентные элегантно одетые личности. Настоящий калейдоскоп образов и типажей.

— Евгений Муравьёв? Это ведь вы, да?

Приятный женский голос отвлёк учёного от раздумий. Он поднял взгляд и внимательно посмотрел на молодую симпатичную девушку, вставшую рядом с его столиком. Её прямые светлые волосы спадали едва ли не до пояса. Лицо приятное, добродушное. Большие светлые глаза смотрели с любопытством. Аккуратный чуть вздёрнутый носик почему-то навевал ассоциации с ёжиками. Верхняя губа имела манящий сексуальный изгиб, а приветливая улыбка незнакомки пробуждала щекотное ощущение в груди.