На пороге - [8]

Они прошли неприветливыми коридорами до небольшого помещения, набитого различной аппаратурой. Электронные приборы, заваленные техникой столы, широкие панели управления, гибкие эластичные экраны…

Спиной к вошедшим в небольшом креслице сидел старик Юрковский и пролистывал какой-то отчёт. Он обернулся на звук шагов, улыбнулся и неспешно поднялся навстречу гостям.

— Сергей Филиппович! — искренне обрадовался Андрей Георгиевич, хватая Сергея за руку и доверительно заглядывая в глаза.

— Можно просто Серж, — сказал в ответ юноша.

— Отлично! Вы здесь — отлично! — Старик выглядел счастливым, его добрые глаза отражали уверенность в благополучном будущем. Не так уж он и стар, мысленно отметил Сергей, разглядывая выдающегося учёного. Высокий лоб без единой морщинки, чуть потускневшие, но всё ещё зоркие глаза, естественная улыбка, аккуратность в каждой детали. Юрковский чуть успокоился и повернулся к Ольге. — А Федя ещё не приехал? Вы не вместе?

— Он опаздывает, Андрей Георгиевич, — со странной интонацией ответила женщина.

— Не похоже на него. Необычно, весьма и весьма, — пробубнил Юрковский. Он закрыл глаза и коснулся пальцами виска, прислушиваясь к донесениям Сети. — Так. Так-так. Кажется, что-то случилось. Он в космопорту. Ну-ка.

Один из экранов включился, настроившись на какой-то бесплатный канал. Картинка транслировала изображение с одной из телекамер космопорта: в окружении толпы на небольшом возвышении стоял Ложкин и о чём-то жарко вещал, размахивая руками. Рядом притулился робот-погрузчик с двумя толстенными сумками на горбу.

— Выступает с торжественной речью, — прокомментировал Юрковский. — Похоже, что-то случилось в космосе. Боюсь, это надолго. — Он посмотрел на Ольгу с невысказанной просьбой во взгляде.

— Я привезу его, Андрей Георгиевич.

Ольга бросила ещё один быстрый взгляд на экран, развернулась и вышла из зала.

— Ну-с, дорогой друг, присаживайтесь! — повернулся Юрковский к Сергею. — Расскажите мне о себе!..

3. Под аплодисменты

Всё смешалось и перемешалось. Как в том бородатом анекдоте — и кружит, и кружит, и кружит…

— Кто-то из вас не верит мне? А я вам говорю: будет так! И обещаю, что приложу все усилия для этого! — Ложкин жестикулировал, приняв надменно-пафосную позу. — Ещё увидите, Земля будет очищена от инопланетной нечисти!..

Толпа вокруг шумела и ликовала, хотя учёный сам не понимал, что за чушь он несёт. Он имел право не слушать самого себя. Гораздо больше его донимала сама Земля. Огромное солнце, высокая гравитация и грязный, пыльный даже не смотря на все потуги очистительных заводов воздух. Стоило посадить лайнер в порту, как сразу же учёного окружило мельтешение рекламы. Реклама была повсюду: на стенах домов, на одежде прохожих, она летала в воздухе, маячила перед глазами, стелилась под ногами и оккупировала небо.

И радость спасения окончательно была загублена этой дикой толпой, что окружила Ложкина, едва он сошёл с трапа. На Марсе ничего подобного случиться не могло, там люди умели соблюдать вежливую дистанцию. А тут чуть рубашку не порвали на своём любимце!

Вернувшись мысленно к космическим событиям, Ложкин сделал вывод, что дарки вовсе не хотели уничтожать космолёт. Вернее, они доверились воле случая. Если бы всё получилось — ну, значит, хорошо. А не получилось, так и ладно! Лайты в космическом бою потеряли четыре корабля. Дарки — только три. Они разлетелись сразу, как только появился китайский флот. Из земных кораблей ни один не погиб, хотя все суда, стартовавшие с Марса, получили разной степени повреждения. Сейчас как раз было видно, как затягивается чёрная пробоина на теле лайнера — ремонтные системы работали чётко и без сбоев.

Всё на Земле казалось ненастоящим. Толстяки уплетали пирожки с синтетическим мясом и сидели в креслах из синтетического дерева. Половина населения использовала искусственные органы. Бездушные машины разрабатывали дизайны и рисовали картины. И даже биороботы дарков имели синтетическую ДНК! Правда, их генетические андройды хоть и копировали память носителя, но теряли эту самую память всего за неделю, за две. Один такой красавец как-то чуть было не перебил участников семьдесят второй международной конференции в Цюрихе лет восемь назад. Притом, что сам он не понимал, что делает, считая, что является человеком. Впрочем, эта технология дарков устарела, люди давно придумали множество мер безопасности против таких фокусов.

Пространная речь Ложкина внезапно прервалась, когда он увидел в толпе свою первую жену. Их брак не был долгим, но сказать, что этот роман оставил учёного равнодушным, определённо нельзя.

— Оля?..

— Спускайся, — хмуро потребовала Ольга. — Юрковский уже заждался.

«Подождёт!» — хотел ответить Ложкин… но вместо этого послушно слез с возвышения и поплёлся вслед за бывшей женой. Робот-носильщик ожил и двинулся следом. Люди вокруг расступались, удивлённые уходом оратора.

— Простите, друзья! Много работы! — отвечал Ложкин, пожимая кому-то руки и кивая незнакомым лицам. Его хлопали по плечам, что-то говорили дружелюбное и обнадёживающее, но учёный кивал не слушая.

У машины Ложкин обернулся и бросил взгляд на лайнер, словно хотел пожелать ему удачи. Открыв дверцу, учёный сел на переднее сиденье. Ольга уже устроилась за рулём, дожидаясь, пока носильщик закончит укладывать багаж.