На пороге чудес - [94]

Марина, в свою очередь, постучала по спине своей помощницы, которая не морщилась и не отворачивалась во время операции, и в ответ та ласково похлопала Марину по лицу тыльной стороной ладони.

— Пойдемте, — сказала доктор Свенсон. — У них это может продолжаться часами. Вы вернетесь домой с такими синяками, каких нет и у Истера.

Потребовались усилия, чтобы помочь доктору Свенсон спуститься с лестницы, но внизу ее ждала толпа.

Если бы она упала, ее просто подхватили бы на лету и отнесли на руках до лаборатории. Несколько минут она отдыхала и переводила дух. Ясно, что весть об их успехе уже разлетелась по деревне.

Туземцы окружили Марину и доктора Свенсон плотным кольцом, что-то говорили, ударяли ладонью о ладонь, но докторов не трогали.

Доктор Свенсон запретила им прикасаться к себе и Марине.

— Все восхищаются вами! — прокричала сквозь шум доктор Свенсон.

Марина засмеялась.

За ее спиной какая-то женщина ухватилась за ее косу, заявив этим о своем праве на эту территорию.

— Вы ведь просто предполагаете, что это так. Ведь вы не понимаете, что они говорят.

— Я хорошо понимаю, когда они счастливы. Может, я и не знаю деталей каждой фразы, но, поверьте мне, есть много способов слушать, а я слушаю этих людей уже много лет.

Толпа продвигалась вперед, а с нею — и два доктора.

— Они думают, что вы замените меня, — сказала доктор Свенсон, — так же, как я заменила доктора Раппа. Беноит рассказал им, что это вы убили змею, чтобы спасти Истера, и что вы привезли змею для них. Теперь они увидели, что вы достали ребенка и сохранили жизнь матери. Они потрясены.

— Они этого не видели, — возразила Марина.

— Видели наверняка, — убежденно заявила доктор Свенсон и махнула рукой. — Они сидели на деревьях. Хирургический театр был набит до отказа.

Марина взглянула на сияющие лица лакаши.

Но что было бы, если бы роженица умерла? Или умер ребенок?

— Я не смотрела наверх, — сказала она.

— Конечно, ситуация была слишком трудная. Но вы прекрасно справились. Сразу вижу свою ученицу. Вы сделали классический Т-образный разрез. Вы оставили маленькое отверстие в матке. У вас твердая рука, доктор Сингх. Вы именно тот врач, у которого я хочу рожать.

Ну и дела!

Она будет принимать роды у женщины, которая учила ее принимать роды.

— Когда вам придет время рожать, меня уже здесь не будет, — сказала Марина, и эта мысль ее успокоила. — Какой у вас срок?

— Чуть больше двадцати шести недель.

— Нет, нет, — заявила она. — Нечего и думать. К кому вы собирались обратиться?

— К повивальной бабке. Честно говоря, я намеревалась испытать все как можно ближе к женщинам лакаши, но время идет. И я все больше думаю о необходимости сделать кесарево. Я сомневаюсь, что мой таз раздвинется. Жевать кору — одно дело, но это не обращает вспять старение костей. Мне понадобится операция, и здесь больше нет никого, кому я могу это доверить.

— Тогда плывите в Манаус.

— Женщина моего возраста не может обратиться в больницу и рожать там. Возникнет слишком много вопросов.

— А я думаю, что женщине вашего возраста нужно обязательно лечь в больницу. — Марина покосилась на доктора Свенсон и, видя, что та ее не слушает, начала опять: — Если бы даже я осталась здесь, — но, поверьте, я не останусь, — вы не знаете, какие у вас могут возникнуть осложнения. Вам необходимо уехать, ведь не будете же вы рожать на своем столе. Вы только видели, как я выполнила свою первую хирургическую операцию за тринадцать лет. Едва ли можно надеяться, что я справлюсь со всем, что может произойти.

— Но вы могли бы! Я видела, как вы работали. В какой-то момент я стала задумываться над тем, как мне быть с этим неминуемым событием. Но теперь здесь вы, и вы хирург, доктор Сингх. Вся мировая фармакология не заслуживает того, чтобы променять на нее хирургию.

Она покачала головой:

— Фармакологией пускай занимаются доктора, у кого нет навыков межличностных отношений или у кого бесконтрольный тремор рук, грозящий ошибками. Вы мне никогда не рассказывали, почему сменили специализацию.

В окружающей толпе некоторые лакаши запели, другие били языком по нёбу, издавая радостный вой. Дети расчищали взрослым дорогу, срывая, словно кучка голодных коз, все листочки и ветки, выдергивая ползучие лианы, сбивая палкой паутину.

Вскоре тропа стала чистой, словно в национальном парке.

— А вы мне не рассказывали, почему сменили свою специализацию, — сказала Марина.

— У меня не было выбора. Я видела, какую нужно было сделать работу, и должна была сделать ее сама. Нельзя пускать сюда толпы людей. Они растопчут раппы, переловят мартинетов, развратят племя. А когда опомнятся и поймут, что натворили, все будет уже мертвым. Условия для этой особенной экосистемы еще предстоит воспроизвести. Много лет мои исследования носили чисто академический характер. Я пыталась определить роль мартинов в рождаемости. У меня нет намерений синтезировать препарат. Я никогда не верила, что женщины вправе сохранять всю жизнь все свои функции. Теперь, с моей беременностью, я верю в это еще меньше. Дайте мне руку, доктор Сингх, эта проклятая нога меня убивает. Да. Мы можем идти немного медленнее, чем остальные.