На пороге чудес - [72]

— Сейчас с ними никто не ходит. Кажется, только доктор Рапп получал их приглашения. Теперь лакаши просто уходят среди ночи, когда мы спим. Удивительные люди, я больше нигде не видала таких, как они! То орут, как буйволы, то умеют неслышно пройти всем племенем даже по сухому лесу, так, что не треснет ни одна ветка.

Марина еще немного подождала ответа на свой вопрос, но доктор Свенсон уже углубилась в свои математические расчеты.

Ей пришло в голову, что такие беседы и были причиной, по которой Бовендеры так старались оградить доктора Свенсон от общения с другими. Общение было ничем иным, как длинной, скучной светской беседой за обедом, когда каждый вынужден поддерживать разговор с соседом по правую и левую руку.

— Но вы-то ходили?

Доктор Свенсон на миг подняла голову, словно удивляясь, что Марина еще здесь.

— Конечно, ходила, когда была моложе. Тогда это казалось увлекательным, словно мы открыли нечто сокровенное, коренное в идентичности народа. Это было очень важно для доктора Раппа, для всей микологии. Я вспоминаю сейчас тех студентов, парней с Парк-авеню, и Гайд-парка, и Бэк-Бей, которые проводили свои предыдущие каникулы в Хэмптонсе на Лонг-Айленде и ели мороженое, а тут шли в джунгли, готовые переварить все, что им дадут. Когда они открывали рот и закрывали глаза, можно было подумать, что лакаши их причащают. Вообще-то, этот ритуал мог бы стать потрясающей темой для междисциплинарных исследований по биологии, антропологии и мировым религиям. Например, мне, студентке с медицинским профилем, было интересно наблюдать, сколько может жить человеческий организм при таком замедленном сердцебиении. У большинства из них пульс не превышал двадцати четырех ударов в минуту. Как-то я захватила с собой тонометр и через каждые двадцать минут измеряла давление у лакаши и студентов, когда они были без сознания. Измеряла в течение пяти часов. Их диастолическое давление мерцало почти на уровне смерти. Я делала это просто из любопытства, но если бы могла собрать контрольную группу из преданных науке людей, то со временем получилось бы важное исследование.

— А вы… — Марина замялась, не зная, как сформулировать свой вопрос.

— Да, конечно, я тоже участвовала, но микология меня никогда не увлекала. Мне было интереснее наблюдать со стороны и записывать наблюдения. А уж ботаники пускай сами описывают свои «улеты». В этом отношении я здорово помогала доктору Раппу. До меня у него не было аспирантов, готовых воздержаться от эксперимента. А я была рада служить науке. Реальной проблемой были сами лакаши. Когда женщины поняли, что я больше не собираюсь участвовать в улете, они стали складывать возле меня всех детей. Я быстро пресекла это дело.

— Дети тоже участвовали?

— Вероятно, это противоречит вашим представлениям о родительском долге. Вы бы предпочли, чтобы я остановила тех неразумных матерей, наставила их на путь истинный. Увы, я не была с вами знакома в те годы…

— Все в порядке. Сейчас меня интересует другое, — проговорила Марина — и не покривила душой.

Она уже убедилась, что дети-лакаши необычайно жизнеспособны, словно сделаны из титана. Они едят любые ягоды, падают с деревьев, плавают рядом с пираньями, их кусают ядовитые пауки — а им хоть бы что! Так что регулярное потребление галлюциногенов ничего бы не убавило и не прибавило…

— Но когда вы «улетали», вам нравилось это состояние? — Марина посвятила всю юность учебе и верила пропаганде о вреде наркотиков, а ее профессор, ее кумир проводила выходные на Амазонке и ела грибы!

Поэтому она считала себя вправе спросить, хотя бы задним числом: было ли это ей приятно?

Доктор Свенсон сняла очки и потерла кончиками пальцев переносицу:

— Я все еще надеюсь, доктор Сингх, что вы, как личность, значительнее, чем кажетесь. Вы мне почти нравитесь. Однако вы зациклены на самых низменных вопросах. Да, конечно, нам было интересно участвовать в ритуале. Для этого мы и приезжали сюда. Поначалу было страшновато — со всеми этими воплями и дымом. Вы получили некоторое представление об этом, когда приплыли сюда ночью. Только во время ритуала вы стоите в густой толпе, в огромной хижине со стенами. Конечно, узреть Бога интересно. Я серьезно сомневаюсь, что любая из наших западных религий способна показать Его мне, лично мне. Помнится, доктор Рапп после такого опыта ходил ошеломленный несколько дней, увидев что-то пурпурное, и потом продолжал участвовать в ритуале. Мы все были готовы к этому. Но, честно говоря, я терпеть не могу, когда меня тошнит, а это входит в ритуал лакаши. Это неизбежная часть программы. Организм не способен переработать такое количество яда без… — доктор Свенсон закрыла глаза, словно вспоминая те впечатления, и сидела так очень долго.

— Доктор Свенсон?

Она подняла руку и покачала головой, отсекая дальнейшие вопросы.

Потом побледнела, встала и быстро вышла за дверь.

Ее стошнило на ступеньки.

«Дорогой Джим,

Здесь нет ни у кого телефона. Подозреваю, что виной этому высокая влажность — враг всякой техники. Мне сказали, что в деревне, расположенной к западу от Манауса, в нескольких часах плавания от него (хотя все равно слишком далеко от нас), есть Интернет, но работает он только тогда, когда в течение двух недель нет дождя, то есть фактически не работает никогда. Второй телефон, который ты мне прислал, пропал сразу после моего прибытия к лакаши вместе с сумкой. Я плохой сторож своим вещам. Прошло уже много времени. Теперь, боюсь, ты уже считаешь, что я умерла. Надеюсь, почта сработает исправно, и ты быстро получишь мое письмо. Я живу здесь неделю, но это первая возможность его отправить. Нкомо сказал мне, что Андерс просто стоял на берегу с письмом в руке и высматривал проплывавшие мимо каноэ. Больше всего мне хочется сказать, чтобы ты не волновался за меня. Жизнь среди лакаши оказалась лучше, чем я ожидала. У меня есть уже небольшая работа в лаборатории, и я надеюсь, что со временем сумею разобраться в реальном положении дел. Все относятся ко мне по-дружески, но никто не спешит посвятить меня в свою сферу исследований. Случаи беременности здесь просто невероятные, скажу я тебе! Возраст старших женщин трудно определить точно (доктор Свенсон начала записывать возраст детей пятнадцать лет назад), но некоторые беременные выглядят явно далеко за шестьдесят. Чем больше я вижу их, тем больше понимаю твой интерес к этому препарату, неважно даже, сколько еще времени уйдет на создание первых таблеток для людей».