На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями - [5]
Несколько недель назад это все казалось мне нереальным, скорее игрой фантазии, выдумкой, существующей только в моих мыслях. Возможно, в глубине души я надеялся, что руководство клиники поставит преграды на моем пути или отклонит запрос Фабиана на прохождение медицинской практики и сопровождение меня в рабочие часы.
А что теперь? Фабиан находится со мной уже несколько дней. Чаще всего он не привлекает к себе внимания, наблюдает за мной и другими медработниками, задает вопросы, тянется за записной книжкой и ручкой. Иногда мы просим его помочь или выполнить какое-либо поручение. Я до сих пор не знаю, что из этого выйдет. Но кое-что я должен был себе пообещать, иначе я бы не взялся за дело. Что же?
Когда наша профессия упоминается в средствах массовой информации, речь чаще всего идет о проблемах системы, таких как дефицит бюджета, недостаток кадров, психологические и физические нагрузки или неудобный график смен. Чего как правило не хватает, так это освещения другой стороны медали.
Да, у нас напряженные, абсолютно непредсказуемые будни. Мы должны одинаково хорошо уметь обращаться с современным техническим оборудованием и взаимодействовать с людьми любого возраста, склада характера, происхождения. Мы берем на себя те обязанности, которые медицинский персонал выполняет и в других медучреждениях, например, введение внутривенных канюлей, венепункция или наложение гипса. Мы должны реагировать мгновенно и сохранять спокойствие. Каждая и каждый из нас должен быть частью команды, но одновременно с этим мочь действовать автономно и полагаться только на себя, особенно если речь идет о жизни и смерти. Кроме того, здесь нам приходится решать большое количество организационных вопросов. Наша задача состоит в том, чтобы направить пациента на путь выздоровления. Мы должны определить, кому необходима срочная помощь, а к кому можно будет вернуться позже. Мы оказываем ее в процедурном кабинете и следим за тем, чтобы приемная не была переполнена.
Все это подстегивает нас и требует выдержки, стойкости, самообладания. Но если все удается, наша работа становится не только крайне увлекательной и благодарной, но и обретает особый смысл. Это свойственно не каждой профессии. Поэтому не стоит нам сочувствовать или нас жалеть из-за того, что мы выполняем свой долг. Мы хотим, чтобы нас уважали. И если мои рассказы помогут в этом деле, я буду более чем счастлив.
Возможно, помимо этого, мне удастся познакомить вас ближе с теми, кто скрывается за белыми халатами. Ведь ввиду оправданной заботы о пациентах часто забывается, что все мы люди. Как врачи, так и средний медицинский персонал должны каким-то образом «переваривать» происходящее в течение дня. У каждого из нас свой неповторимый характер, облегчающий одно и затрудняющий другое. Иногда мы и сами заболеваем, иногда болеют наши супруги или дети. У нас есть личные заботы и нужды, которые не всегда получается выбросить из головы, находясь на службе. Но и откладывать выполнение своих обязанностей из-за них нельзя. В нас нуждаются, и работа должна продолжаться — каждый день, каждую ночь, без перерыва.
Случайная встреча
Если бы меня оставили в покое на пять минут
Мой первый день в травматологии начался спокойно. Ранняя смена, с шести. Пока пациентов нет, мы с Майком занимаемся влажной уборкой, дезинфицируя поверхности в гипсовой. Он рассказывает мне о празднике, на котором ему случайно посчастливилось присутствовать.
— Посчастливилось?
— У моей соседки был день рождения. Мы не знали, что будет праздник. Мы перекинулись парой слов через забор, потом выпили по пиву, а затем встал вопрос, почему бы нам не зайти…
Майк выбросил салфетку в корзину, взял из пачки новую и тщательно протер кабель устройства наблюдения.
— Я сказал жене: «Завтра утренняя смена, пожалуйста, имей хоть каплю благоразумия!» Но нет, она хотела пойти во чтобы то ни стало. Ну и потом… Ты знаешь, как это бывает, когда все собираются вместе.
Мы продолжаем уборку, через некоторое время Майк снова прерывает молчание.
— Я рад, что мы сейчас на месте. Недавно переговорил со Штефаном. Ты его знаешь, такой рыжеволосый… Терапевт.
Я киваю и наклоняюсь к шкафчикам для хранения перевязочных материалов. Моя задача — тщательно продезинфицировать каждую из их бесчисленных ручек.
— Ночью приключился один и вправду удручающий случай, — продолжает Майк. — Молодая женщина, лет 25, с метастатическим раком легких в конечной стадии. Совсем уже слабая. Лежит в седьмой палате.
Мы еще пару минут молча убираем. Затем он останавливается и поворачивается ко мне со словами:
— Это очень угнетающе. Я имею в виду, понятно, если это человек в возрасте или заядлый курильщик. Но здесь… У нее просто не было времени сделать что-то не так.
Звонит телефон в нагрудном кармане Майка. Он снимает резиновые перчатки, бросает их в мусорку и берет трубку.
— Да?
Слушает, вскидывает брови и поднимает указательный палец вверх. Это необычный звонок.
— Реанимация, — шепчет он мне и объясняет порядок действий в таких случаях. Руководство оповещает главного хирурга-травматолога, тот записывает информацию и отправляет новость одновременно бригаде скорой помощи и всем, кто задействован в так называемом процессе противошоковой терапии: главному врачу и заведующему отделением неотложной помощи, анестезиологу, заведующему отделением травматологии, радиологу, абдоминальному хирургу, в лабораторию. Так в считанные минуты извещается вся команда.
