На полюсе - [4]
В палатке было сыро. Одежда намокала. Просушить ее было негде. Сухого местечка не найти. Под ногами хлюпало. Но мы не падали духом, шутили, держались бодро. У нас был такой порядок: если у тебя на душе кисло, не подавай виду, крепись!
Около нашего «дворца» текла настоящая река. Я превратился в инженера и построил из досок мост.
Но «река» всё ширилась, подбиралась к палатке. Я решил соорудить канал. Взял пешню и продолбил во льду канаву — от палатки до трещины. Так я отвел воду от палатки.
Товарищи прозвали мою канаву очень важно: канал «Москва — Полюс».
«ОРЛЫ»
Не всегда в полярный день светило солнце. Нередко оно затягивалось облаками, валил мокрый снег. Часто поднималась пурга, нашу палатку заносило снегом. Но мы на погоду не смотрели. Работали по семнадцати-восемнадцати часов в сутки.
Нам надо было многое узнать. Какой глубины океан у полюса? Что делается на дне? Какая вода в океане и куда она течет? Водятся ли в ней животные? Куда везет нас льдина?
Вопросов было много. Ответить на них можно было только после большого труда. И мы трудились.
Мы работали у лебедки. К концу стальной проволоки Ширшов прикреплял сетку, термометр и разные приборы. Всё это он опускал в прорубь, чтобы достать с самого дна воду. Груз долго добирался до морского дна. Потом мы крутили ручку лебедки и поднимали его. Это была очень тяжелая работа. Шесть часов подряд мы, сменяясь, крутили лебедку: пятнадцать минут крутят Федоров и я, пятнадцать минут — Кренкель и Ширшов. В самый лютый мороз от такой работы нам становилось жарко, мы раздевались чуть ли не до трусиков.
Зато мы узнали: глубина океана на полюсе четыре километра с четвертью. Это было, наше открытие. Раньше никто не знал глубины моря у полюса.
Петя Ширшов нашел в морской воде рачка-бокоплава, медуз и много других маленьких животных. Это тоже было наше открытие. Ведь раньше думали, что на полюсе никакой жизни нет. Ширшов разложил свои находки по банкам, склянкам и радовался.
Мы работали много. Зато спали потом, как убитые. Кренкель, который всегда дежурил по ночам, утром будил нас:
— Орлы, вставайте!
В ответ — могучий храп.
— Орлы, надо ж совесть иметь!
«Орлы» храпят как ни в чем не бывало.
Кренкель набрасывается на нас, как лютая тигра:
— Вставайте! Что я с вами церемониться буду!
Тогда мы вылезаем из спальных мешков. А Теодорыч ложится. Ведь он всю ночь не спал: сидел у радио и каждый час выходил смотреть, нет ли трещины, не надо ли переезжать на новую «квартиру».
Мы завтракаем и принимаемся за работу. Петя либо уходит к проруби на день, а то и на сутки, либо возится со своими скляночками. Без конца он что-то там разливает, переливает, взбалтывает, помешивает — точь-в-точь аптекарь!
А мы с Женей выходим на «улицу». Надо узнать, где мы находимся. Ведь мы не стоим на месте. Наша льдина потихоньку увозит нас от полюса, она дрейфует. Мы этого не замечаем, нам кажется, будто она стоит на месте. Женя Федоров наставляет свои приборы на солнце и объявляет «адрес»:
— Сегодня льдина прошла пять километров.
Или десять. Или двенадцать. Наша льдина шла то быстро, то тихо.
Я всегда помогал ему. Он научил и меня узнавать наш «адрес». Показал, как записывать погоду. Если Женя почему-либо не сможет выйти из палатки, я за него всё сделаю. Ведь надо каждый день, во что бы то ни стало, передавать по радио, какая погода у полюса.
Я радовался, что со мной послали Теодорыча, Петю и Женю. Они работают безустали. Часто по двое суток не спят, трудятся и в пургу, и в дождь, и в туман. Мы привезем много интересного для науки.
Петр Петрович — большой ученый. Женя — тоже настоящий ученый. Все самые важные, самые главные звезды он знает и по имени и где какая находится, точно он их сам разложил по огромному небу… Эрнст — замечательный радист.
С такими помощниками не пропадешь!
ГОВОРИТ ПОЛЮС!
По радио мы каждый день передавали в Москву сводку погоды. По радио мы передавали наши открытия. Это очень важно. Если с нами что-нибудь случится, наша работа не пропадет. О ней уже знают. По радио мы каждую ночь слушали «последние известия». Это нам было вместо газеты.
По радио Москва и Ленинград устраивали специально для нас хорошие концерты. Мы надевали наушники, слушали любимые песни, любимую музыку и сами тихонько подпевали.
По радио мы узнали, что нас выбрали депутатами в Верховный Совет. Как мы радовались, как гордились этой высокой честью!
По радио мы разговаривали с родными, с женами, с друзьями, и нам казалось, что вот они близко, рядом с нами.
Однажды Кренкель, после ночного дежурства, не стал ложиться. Мы удивились:
— Теодорыч, почему спать не идешь?
Он надел наушники, не слушает нас. Вдруг лицо его засияло, он улыбался, — только не нам, а кому-то еще. Мы тоже схватили наушники. Слышим — детский голосок.
— Кто это, Теодорыч?
Он шепчет:
— Тише, это моя дочка!
Всё понятно. Маленькая Люся говорит по радио со своим папой! Она говорила хорошо, гладко, ни разу не запнулась. Кренкель долго потом не мог заснуть.
Мы очень дорожили нашим радио. Без радио мы были бы оторваны от родины, от всего мира. Никто бы про нас ничего не знал, и мы ничего бы не знали.
