На поиски динозавров в Гоби - [19]

Нужно сказать, что млекопитающие, появившиеся в начале мезозойской эры, примерно 200 миллионов лет назад, были представлены в течение всего мезозоя немногочисленными и мелкими формами. В начале кайнозойской эры, когда вымерло большинство пресмыкающихся, стали быстро развиваться четыре основные группы млекопитающих: насекомоядные, грызуны, хищники и копытные, из которых возникли все отряды известных нам плацентарных млекопитающих. В частности, от первой группы — насекомоядных — ведут свое начало приматы, к которым относятся обезьяны и человек.

Широкое распространение млекопитающих с наступлением кайнозойской эры и предшествовавшее этому "великое вымирание" пресмыкающихся — разнообразных динозавров, летающих и морских ящеров (к этому вопросу мы вернемся более подробно позже), связаны со значительными изменениями лика земной поверхности, произошедшими на грани мезозойской и кайнозойской эр. В конце мезозоя происходят мощные горообразовательные движения, приводящие к поднятию значительных участков континентов и их осушению (в том числе и территории Центральной Азии). Исчезают мелкие моря и громадные заболоченные низменности — места обитания многочисленных пресмыкающихся, большинство которых быстро вымирает, не будучи в состоянии приспособиться к новым условиям обитания. С течением времени горные массивы частично разрушаются, воды моря снова наступают на континенты, уровень рек повышается, климат становится мягче, а цветковые растения, появившиеся в конце мезозоя, широко расселяются, занимая в первую очередь равнины. Таким образом, для млекопитающих, влачивших дотоле жалкое существование в виде небольших лесных зверьков, возникает новая область обитания с богатой кормовой базой, в первую очередь травянистой и кустарниковой растительностью степных и лесостепных зон. Начинается "массовый выход" в степи сначала растительноядных животных, а за ними и хищников. Первые представлены в основном грызунами и копытными, насекомоядные остаются в лесах. Грызуны имеют жилища в виде нор, где хорошо защищены от хищников. Спасением же копытных служат только их собственные ноги, поэтому среди них развиваются быстро бегающие формы. У многих из них происходит редукция, или исчезновение боковых пальцев (лошади, антилопы и т. д.). Наряду с приспособлениями к быстрому бегу наблюдается и увеличение размеров, что также служит одним из средств защиты от хищников. В свою очередь и хищники, охотящиеся на степных животных, тоже становятся постепенно крупнее. Так в общих чертах происходило развитие млекопитающих, приспособившихся к обитанию на открытых пространствах.

Нам очень хотелось найти на Баин-Дзаке меловых млекопитающих, несколько черепов которых были добыты из конкреций американскими палеонтологами. Но сколько мы ни колотили конкреций, фортуна не была благосклонной. В результате нам стало казаться, что конкреции на поверхности баин-дзаковских песчаников на склонах и в основании обрывов — одно и то же, и что все они представляют остаточную фракцию залегавших когда-то выше палеоценовых слоев, заключающих аналогичные конкреции в Гашату. Именно к таким выводам пришел Новожилов, полагая при этом, что описанные американскими палеонтологами меловые млекопитающие на самом деле являются палеоценовыми. Однако, как показали исследования Польско-Монгольской экспедиции, которой удалось снова напасть на "золотоносный участок" и добыть некоторое количество черепов млекопитающих, по-видимому, на Баин-Дзаке имеется не один горизонт с конкрециями, и меловые млекопитающие американской экспедиции в действительности таковыми и являются, хотя геологическое строение Баин-Дзака дискутируется до сих пор.

Как местонахождение Баин-Дзак представлял несомненный интерес, но костей здесь было не особенно много, и через неделю наши работы уже подходили к концу. С нетерпением мы ожидали приезда Ефремова (который должен был появиться со дня на день) с тем, чтобы отправиться дальше на юг, в Нэмэгэту — основной район наших раскопок в этом году.

1 мая было и у нас днем отдыха, хотя это казалось чем-то непривычным, так как трудно представить себя в экспедиции без экспедиционной работы. Поэтому утром, отметив праздник, все разошлись бродить кто куда. Эглон с Новожиловым отправились к северо-восточным обрывам, а я — на запад, к небольшим песчаным обрывам с саксаулом, расположенным в дне котловины. Здесь американцы собрали значительное количество кремневых орудий первобытного человека, и мне хотелось обследовать это место. Я приходил сюда еще несколько дней назад и наполнил все свои карманы, собрав сотни различных скребков, ножичков, наконечников стрел и других орудий. Они радовали глаз своими сочными разнообразными красками и казались особенно привлекательными на ярком гобийском солнце. В первое путешествие я настолько увлекся сбором орудий, что не заметил, как село солнце и быстро начала надвигаться темнота, и тогда обеспокоенный Эглон выслал мне навстречу "Козла". Так и теперь, я ползал вдоль бровок обрывчиков, позабыв обо всем. А между тем надвигалась песчаная буря. Солнце закрылось пылевыми тучами, сразу стало темно и холодно. Хлынули потоки песка, беспощадно секшего лицо. Буквально на пять шагов вокруг ничего не было видно. Я перестал собирать орудия и решил вернуться в лагерь, до которого было километров пять. Идти пришлось вслепую. Все же я не сильно ошибся направлением, и часа через два, исхлестанный песком, но с полными карманами драгоценных кремневых орудий был в лагере. Эглон с Новожиловым, находившиеся ближе к лагерю, успели вернуться заблаговременно. Они сделали несколько находок костей различных динозавров. Только к вечеру буря немного утихла. Все вещи были "пропитаны" песком. Но нам к этому было уже не привыкать. А сколько впереди предстояло еще таких бурь!