Они помолчали… Журчала вода…
– Чахлый он… Может, скоро умрёт, – глухо сказал Силан Петров.
– Дай-ко ты, господи, поскорее бы! – молитвенно произнесла Марья и перекрестилась.
…………………………………………………………………………………
Брызнули лучи весеннего солнца и заиграли на воде золотом и радугой. Дунул ветер, всё дрогнуло, ожило и засмеялось. Голубое небо между туч тоже улыбалось раскрашенной солнцем воде.
А тучи остались уже сзади плотов.
Там, собравшись в тяжёлую, тёмную массу, они раздумчиво и неподвижно стояли над широкой рекой, точно выбирая путь, которым скорее уйдёшь от живого солнца весны, богатого блеском и радостью, и врага им, матерям зимних вьюг, запоздавшим отступить пред весной.
Впереди плотов сияло чистое, ясное небо, и солнце, ещё холодное по-утреннему, но яркое по-весеннему, важно и красиво всходило всё выше в голубую пустыню неба из пурпурно-золотых волн реки.
Справа от плотов был виден коричневый горный берег в зелёной бахроме леса, слева – бледно-изумрудный ковёр лугов блестел брильянтами росы.
В воздухе поплыл сочный запах земли, только что рождённой травы и смолистый аромат хвои.
Силан Петров посмотрел на задние вёсла.
Сергей и Митрий точно приросли к ним. Но ещё трудно было, за далью, видеть выражение их лиц.
Он перевёл глаза на Марью.
Ей было холодно. Стоя у весла, она сжалась в комок и стала совсем круглой. Вся облитая солнцем, она смотрела вперёд задумчивыми глазами, и на её губах играла та загадочная и чарующая улыбка, которая и некрасивую женщину делает обаятельной и желанной.
– Поглядывай в оба, ребятушки-и! О-о!.. – во всю мочь громыхнул Силан Петров, чувствуя мощный прилив бодрости в своей широкой груди.
И от его крика всё кругом как бы колыхнулось. Долго по горному берегу звучало эхо.
