На первый взгляд - [81]

Я медленно направляюсь к дереву и стоящему возле него мальчику. Тайлер. Тайлер здесь, передо мной. Я скрещиваю руки на груди и пинаю какой-то камешек носком кроссовки.

– Ты выглядишь жутко нелепо.

– Я смотрю, ты не разучилась говорить комплименты.

Я пожимаю плечами.

– Постоянно практикуюсь.

– Я думал, что мы, по крайней мере, нормально попрощаемся после передачи. А ты взяла и исчезла, – Тайлер усмехается. – Наверное, это мне наказание за то, что прервал выступление прямо посреди «Погоды для свитера»[20].

Он же должен быть в Чикаго – но он здесь. Это какое-то безумие. Быть с ним на концерте – но это не его концерт. Слышать, как он произносит: «Посреди “Погоды для свитера”». Я ничего не могу сказать – я просто смеюсь.

А потом я вдруг осознаю, что разложено на одеяле.

Коробка с пиццей. Вода в бутылках. Пачка синих «Эм-энд-Эмс». Стакан от «Старбакс» с пряным тыквенным латте. Свечи «Аромат листьев» от Bath & Body Works. Шесть свечей. Я медленно опускаюсь на землю, и Тайлер садится рядом со мной.

– Мой райдер?

Он кивает.

– Но я все равно не понимаю. Ты что, будешь сегодня выступать? – я бросаю взгляд в сторону сцены.

Он поправляет капюшон.

– Нет, я не люблю петь чужие песни. Я подумал, что могу просто посидеть с тобой и послушать, как другие поют.

Он нервно ерзает, и я понимаю, что толпа рядом беспокоит его так же, как и меня.

– Ты вернулся в Нью-Йорк, чтобы пойти на концерт?

– Я вернулся в Нью-Йорк ради тебя.

Я изучаю свой лак на ногтях и отдираю отколовшийся кусочек.

– Я пряталась от тебя.

– После тридцати безответных звонков и сообщений до меня дошло. – Даже по голосу слышно, как он закатывает глаза. – Я не особо люблю прощания, но ты… мы… мы должны были попрощаться нормально. Мы заслужили это. Поэтому я отложил концерт в Чикаго, а потом позвонил ассистенту «Доброго вечера» и попросил дать мне номер Синтии.

– Погоди, ты просто взял и попросил номер Синт?

– Попросил или потребовал – неважно. В общем, Синтия рассказала мне, что ты видела. Лэс, эта девушка – Рэйчел – она журналистка.

Я осторожно поднимаю глаза и смотрю на него исподлобья.

– Журналистка?

Так она не подружка?

– Да, журналистка. Пишет для журнала Rolling Stone. Отец знает, что я всегда мечтал попасть на обложку Rolling Stone. Мы уже говорили о возможной статье год назад, но потом «Простые Сложности» распались. Она провела неделю в Лос-Анжелесе и прилетела со мной в Нью-Йорк. Отец решил меня таким образом подкупить. Она всю неделю пыталась то так, то эдак заставить меня признаться, что я вернусь в группу. Но я так ничего и не сказал.

Вот оно в чем дело.

– Да, я поняла.

– Врешь.

– Но она явно была тобой увлечена, – я играю с травинкой, не отрывая от нее глаз. – Я думала, что между вами что-то есть.

– Многие думают, что раз я знаменитость, то никаких границ быть не может. Или мне надо более четко обозначать эти границы, – он осторожно сдвигает капюшон назад и нервно запускает пальцы в волосы. – К тому же я тоже был на взводе. Я видел тебя с тем парнем. Ну, с тем интерном. И решил, что мое общество, видимо, настолько тебя травмировало, что ты побыстрее переключилась на кого-то нормального.

– Мы просто друзья, мы как раз в тот день познакомились. Один час в студии «Доброго вечера» – это как неделя где-то еще. Столько всего происходит, что люди быстро находят общий язык.

Он чуть расслабляется.

– Навыки коммуникации у нас обоих ни к черту. Кстати, об этом: зря ты не рассказала мне о разговоре с моими братьями. Я потом заставил Гаррета все мне выложить.

– Именно этого я и пыталась избежать. Вы вроде так хорошо ладили.

– Ладили – на минуту. Что означает, что снова сможем поладить. Поверь мне, все это не имело к тебе ни малейшего отношения. Ты случайно оказалась замешанной во все это. Они не имели ничего против тебя лично – просто им нравится доставать меня. Но мы все – Гаррет, Кори, отец и я – сели там в гримерной Блейка Кингстона и как следует все обсудили.

– Где ж еще и поговорить нормальной семье, кроме как в гримерке? – я оглядываюсь вокруг, словно ожидая, что сейчас из-за всех кустов появятся различные Лэнсы. Хотя, быть может, они сейчас в Чикаго, дожидаются возможности излить на Тайлера свой гнев. – А кстати, где твои братья?

Соло ударника заставляет толпу взреветь. Тайлер внимательно прислушивается, наклонив голову и чуть нахмурив брови. Вид у него в точности как у меня, когда я слушаю разных гуру по красоте на Ютьюбе, чтобы научиться у них чему-нибудь полезному.

– Они дома.

– А они не разозлились, что ты отложил шоу в одном из крупнейших городов?

Он откидывается назад, опираясь на локти и вытянув ноги вперед.

– Это как раз то, что я хотел сказать тебе, прежде чем уйду. Я не собираюсь возвращаться в группу.

У меня ком застрял в горле. Я ничего не могу с собой поделать – нервно смеюсь и качаю головой, потому что это все, на что я сейчас способна.

Песня заканчивается, начинается другая. Лучи света прорезают ночь. Остальные зрители поглощены концертом, так что у нас есть свой маленький личный кусочек парка.

– Я думал об этом. Серьезно думал. Но после этой идиотской выходки Гаррета и после того, как отец устроил мне такой прессинг, я знал, что меня ждет. Мне понадобилось столько времени, чтобы вырваться из этой обстановки, и тут я вдруг решил вернуться обратно просто потому, что эта какая-то там чертова комфортная зона или еще что-то в том же роде. И тогда я понял, как сильно я на тебя давил, когда требовал, чтобы ты приходила на мои концерты. Я был неправ. Я привык к своей семье, у нас всегда так – или все, или ничего. Но мне следовало бы понять, что у тебя есть своя собственная жизнь и ты не можешь бросить ее в угоду моей.