На первый взгляд - [50]

Несколько минут спустя он говорит:

– Думаю, я мог бы провести так всю ночь.

– Почему, интересно, я чувствую, что дальше будет «но»? – и ощущаю на щеке его улыбку.

– Но я хочу все здесь изучить, чтобы узнать тебя. А для этого надо говорить, – противореча себе, он целует меня еще два… три… ой… четыре раза.

А потом отрывается от меня, хотя это и трудно.

– Я тебе много уже рассказала, – пытаюсь притянуть его к себе, но он сидит прямо.

– Большую часть – во время нашего первого видео, и ты говорила в основном не со мной, а со своими подписчиками. После я просмотрел кучу твоих видео…

– Если бы ты не был таким милым, это звучало бы жутко.

– К счастью, я чрезвычайно мил.

– И не забудь – скромен.

– Скромность – одна из лучших моих черт. Как бы там ни было, я кое-что понял. ЛэсиБлаш – открытая книга. А вот Лэси Роббинс нет.

– Мы с ней одно.

– Я так не думаю.

Неужели он прав? Может, поэтому с недавних пор я чувствую себя отрезанной от Ютьюба? Есть ли разница между мной и девчонкой с моего канала?

Мы прекратили раскачиваться. Тайлер выпрыгивает из гамака, протягивая мне руку. Я принимаю ее.

– Ладно, – медленно говорю я. – Что ты хочешь узнать?

– Все, – говорит он, блуждая по салону. – Например, что когда ты была маленькой, вы с друзьями прыгали по всем этим кроватям. Или качались на этой веревке, как Тарзан и Джейн. Или играли в бассейне или в воздушный хоккей, пока не падали без сил. Или… о боже, ты, наверное, полжизни так провела, – он тащит меня через сетчатую занавеску в большой бассейн с шариками.

– Игры совсем новые. И у меня была только одна подруга. Синтия. Мы знаем друг друга с детского сада: она пролила «Кул-Эйд» на волосы, а я помогла ей выдать его за омбре-эффект. Этот бассейн с шариками тоже здесь совсем недавно. Мама установила его, чтобы дети развлекались, пока родители делают покупки, и чтобы соперничать с тем огромным мебельным магазином. Веревка? Она ведет на чердак, там папин склад – он любит, чтобы все лежало на своем месте. Если я буду на ней качаться, сломаю люк, и вещи повалятся с потолка. У папы будет инфаркт.

Я говорю все это, уклоняясь от пластиковых шаров, свистящих у моей головы. Некоторые швыряю обратно в Тайлера.

– Я знаю о тебе уже на четыре факта больше.

Он вылезает из бассейна, ходит по детской секции.

– Клянусь, я бы за это умер, – он прыгает на маленькую постель с черно-оранжевым покрывалом и достает мягкий мячик с ночного столика. Бросает его в мусорное ведро в форме баскетбольного кольца. Мячик отскакивает от стены и медленно катится в спальню хозяйки.

– Не совсем твое, да?

– Иногда я поверить не могу, что действительно занимаюсь чем-то своим, – его голос вновь становится веселым, но он качает головой. – Покажи мне свое любимое место.

– В детстве мне нравилось это, – я указала через комнату на «Спальню диснеевской Принцессы» – так была обставлена и моя собственная, в промежутке с пяти до десяти лет. – Хит продаж для девочек. Кровать с балдахином и башенками.

– Я прямо вижу здесь малышку Лэси. Дай угадаю, что нравится тебе нынешней, – он некоторое время бродит среди интерьеров. Останавливается в отделе кабинетов и смотрит на меня, ожидая подсказки. Я стараюсь себя не выдать.

– Эта. Точно, – он внутри самого маленького кабинета.

– Как ты догадался?

– Цвета. Желтое кресло, яркое клетчатое покрывало. Бирюзовая лампа. Один огромный пробник косметики.

Я похлопываю по покрывалу.

– Ты прав. Мне нравится здесь. Мама зовет это моим кабинетом.

– У тебя не должно быть кабинета в семнадцать.

– Что?

– Ненормально, что мы такие молодые, а уже работаем. Мы ведь подростки.

Непонятно, почему он это говорит.

– Ты как?

Он трет лоб.

– Слишком устал после вчерашнего. Но счастлив, – смотрит на меня. – Ужасно счастлив.

Я улыбаюсь.

– Хорошо. Я тоже, – а потом слова вырываются сами собой. Иногда так бывает, и я ничего не могу предпринять. – Ты волнуешься потому, что каждый вечер оставляешь на сцене частичку души и боишься, что в конце концов у тебя ее не останется?

Его брови взлетают вверх.

– Каждый чертов день.

– Тогда это – рутина. Все в порядке.

– Не думаю, что с нами хоть что-нибудь в порядке. Но продолжай.

– Ну, Фелисия, Джордан и я получили шанс подписать контракт с ведущей управляющей компанией Ютьюба. Это – дорога в жизнь для меня. Я бы сделала все что угодно, чтобы его заполучить. Все. Но в последнее время…

Он касается полосок на моей руке, стараясь подобрать слова.

– Ты чувствуешь, как будто ты уже выиграла, но удовлетворения нет.

Я выдыхаю.

– Именно. У тебя такое бывает?

– Я понял одно насчет славы… или жизни в целом: нужно заниматься любимым делом, не впадая в отчаянье. Восстанавливать душевное равновесие. Иначе сойдешь с ума.

– Ты восстанавливаешь душевное равновесие с девчонкой, которая пропустила выпускной бал ради ютьюбовского конвента?

– Я серьезно. Сходи на бал. Еще успеешь.

– Если я заключу контракт, меня будут приглашать на все бьюти и ютьюб-конвенты весны и лета. Похоже, я снова его пропущу.

Он качает головой.

– Мы променяли обычную жизнь на уникальную, так? – повторяю я его слова из «Погоды для свитера».

Перед тем как уйти из кабинета, он бормочет что-то подозрительно похожее на «позерство». Я смотрю, как Тайлер кружит по салону. Съеживаюсь, когда он роняет с обеденного стола вазу с розовыми и пурпурными цветами, потом хватает белую камеру «Полароид» с письменного стола в ближайшем кабинете.