На первых ролях - [25]

Немного помолчав, Фрэнк тихо добавил:

– Поэтому в прошлом году отказался выставить свою кандидатуру в Конгресс, когда представители партии просили меня об этом. Знаешь ведь, Леверн всегда ненавидела меня, и я боялся навлечь огонь на семью.

Он сжал руку Энн.

– Ладно, будь что будет, дорогая, но спасибо, что попыталась изменить судьбу.

Расставшись с женой, Фрэнк направился в кабинет, открыв ящик письменного стола, вынул газетную вырезку – снимок Челси, стоявшей за инвалидным креслом матери во время пресс-конференции, в который раз всмотрелся в лицо девочки. Из всех троих детей одна лишь Челси походила на него – сходство было необычайным!

«Бедная малышка, – подумал Фрэнк. – Должно быть, Леверн ненавидит тебя за это».

ГЛАВА 13

После нескольких дней жизни в гостиничном бунгало Леверн получила деньги от Фрэнка и сняла меблированный домик в равнинной части Беверли-Хиллз, к северу от бульвара Санта Моники, на Крисчент Драйв, небольшой, не очень роскошный, но в приличном районе. Кроме того, скромный образ жизни теперь соответствовал новому имиджу Банни – амплуа «серьезной» актрисы. Представители страховой компании подозревали поджог и отказывались верить в потерю драгоценностей. Среди пепла не было найдено никаких остатков украшений, и стало очевидно, что убытки, если и будут возмещены, то нескоро.

Челси впервые в жизни стала посещать обычную среднюю школу, но как всегда легко освоилась. В отличие от некоторых детей, считающих себя центром вселенной, Челси всегда была на вторых ролях и знала это. Банни была звездой, бабушка повторяла это снова и снова, а в семье есть место лишь одной звезде. Челси никогда не требовала повышенного внимания к себе, выросла неиспорченным, чутким ребенком, вполне довольным собственной жизнью, но самое главное, – на девочку всегда и во всем можно было положиться. В любой другой семье ее считали бы сокровищем, но Леверн и Банни попросту принимали все, как должное.

Рик Уэнер наконец прислал сценарий – сюжет оказался блестящим, а роль Камиллы – одной из самых выигрышных за всю сценическую карьеру Банни; кроме того, Хилда Маркс выполнила обещание относительно финансирования и проката. Она убедила администрацию студии «Коламбиа пикчерз», что фильм Рика Уэнера не только получит премию Академии Киноискусства, но и принесет большую прибыль в других частях света, что, естественно, покроет все расходы. Обладающая несравненным умением убеждать и репутацией искательницы талантов, Хилда добилась своего. Кроме того, чем несбыточнее мечта, тем яростнее стремятся к ней главы голливудских студий. Все думают лишь о том, как сделать рекордный прыжок и приземлиться на горе из золота.

Рик настаивал, чтобы картина снималась в Лондоне, где были созданы все его фильмы и где жило большинство членов съемочной группы, с которой он обычно работал. Банни и Леверн были предупреждены, что может пройти несколько месяцев, прежде чем они возвратятся в Калифорнию, поскольку Рик Уэнер отказывался заключать себя в рамки графика, а при монтаже часто переснимал непонравившиеся сцены. Это обходилось дорого, и не приносило прибылей, но Уэнер провозглашал, что искусство не создается по плану!

Челси была в таком возрасте, когда важнее всего на свете – друзья. Узнав, что вскоре придется отправиться на другой конец земного шара, где она не встретит ни одного знакомого лица, девочка внезапно взбунтовалась. Леверн не только не сочувствовала внучке, но и была крайне возмущена таким непривычным сопротивлением.

– Нет, ты не можешь остаться здесь! – категорично заявила она. – Твоя мать хочет, чтобы ты была с ней. Не хватало еще, чтобы Банни волновалась из-за тебя, когда у нее и без этого много важных дел. Неужели не понимаешь, как много значит для всех нас успех этой картины?!

Но Челси не собиралась отступать, как прежде.

– Пожалуйста, ба, это такой прекрасный дом. Не могла бы я жить здесь с экономкой? Честное слово, все будет в порядке! – умоляла девочка.

Леверн окончательно разозлилась – не похоже на Челси вести себя так нагло!

– Какое бесстыдство! – взорвалась она. – Да кем ты себя воображаешь? Мне не по карману содержать дом и экономку только ради тебя! Немедленно иди укладывай вещи! Меня тошнит от твоего нытья!

Челси никогда не умела спорить, потому что от рождения была наделена проклятым свойством становиться на точку зрения оппонента. И сейчас она должна была признать, что содержать дом и служанку для одного ребенка – абсолютно немыслимая роскошь. Друзья посоветовали ей закатить оглушительную истерику, но поскольку Челси никогда не делала этого, то не знала с чего начать.

Поэтому она потащилась в спальню и бросилась в кресло, с ужасом размышляя об ожидавших впереди тоскливых месяцах. Она окажется в чужой стране. Мама и бабушка будут заняты, а друзей у Челси нет… Какая мрачная перспектива!!

Подняв трубку собственного телефона – роскошь, дозволенную бабушкой, потому что та не любила, когда ее линия занята, – Челси позвонила лучшей подруге Таре Линн, дочери телевизионного актера.

– Что случилось, Челси? Ты больна?

– Проиграла битву, Тара. Бабушка сказала, что мама будет волноваться, если я останусь одна с экономкой, и не сыграет так, как надо.