На переломе - [52]

Среди прибывших находились знакомые мне генералы А. К. Сивков и И. Д. Векилов, полковники К. П. Казаков, М. В. Ростовцев и Я. Е. Сиваков, подполковник Д. Р. Ермаков, майор В. П. Ободовский. Д. Р. Ермаков после отъезда с Донского фронта был назначен в штаб артиллерии Советской Армии и успешно справлялся с обязанностями старшего помощника начальника оперативного отдела.

Получилось, что в Заварыкино, куда мы переехали еще 30 ноября, собрались три штаба: штаб фронта, штаб Василевского и штаб Воронова. От такого большого наплыва людей в деревне стало тесно. Начальник штаба фронта М. С. Малинин хотел очень просто разрешить жилищную проблему: переселить штаб артиллерии фронта в Малую Ивановку, за 40 километров от Заварыкино. Я, конечно, не мог согласиться с таким «мудрым» решением. Оно лишило бы нас всякой оперативности в работе. Пришлось побороться, но не уступить. Все немного потеснились, и никого не пришлось выселять из деревни.

Перед приездом к нам Н. Н. Воронова близилась к концу наша разработка плана артиллерийского наступления. Особенно большое внимание мы уделили построению артиллерийской подготовки, так как нас не удовлетворило то, что мы делали 19 ноября прошлого года. Мы стремились создать более четкий график артиллерийского огня, чтобы надежнее поражать противника и экономнее расходовать боеприпасы.

Продолжительность артиллерийской подготовки была определена нашим штабом в 50–60 минут. Об этом я и доложил Н. Н. Воронову и К. К. Рокоссовскому. Было принято решение проводить артиллерийскую подготовку 55 минут. Так сказать, была взята золотая середина. Разговор этот состоялся ночью, а утром я выехал в дивизии, поручив Г. С. Надысеву разработать график артиллерийской подготовки.

Вернулся я поздно. Не успел еще отдышаться с дороги, как услышал новость. Ко мне примчался Г. С. Надысев и доложил, что моего распоряжения выполнить не сумел, так как помешали представители Н. Н. Воронова. Вскоре после моего отъезда к Георгию Семеновичу прибыли генералы Сивков и Векилов и, действуя от имени Воронова, потребовали разработки графика артиллерийской подготовки из расчета ее продолжительности в 2 часа 30 минут. Они предложили при этом свой вариант, в который включали не оправдавшие себя паузы, ложные переносы и другие периоды. При этом расход боеприпасов они оставляли тот же, какой был намечен на 55 минут. Даже непосвященному легко понять, что если уж решили увеличить продолжительность артиллерийской подготовки в три раза, то нужно соответственно больше и боеприпасов!..

Я не мог согласиться с таким решением, тем более что этот вопрос уже обсуждался и предложенная нами продолжительность артиллерийской подготовки была утверждена. По-моему, генералы Сивков и, особенно, Векилов находились в плену старых представлений об артиллерийской подготовке и мало считались с уроками, которые нам давала война.

Если в ходе первой мировой войны в подавляющем большинстве случаев артиллерийская подготовка в крупных наступательных операциях была большой продолжительности, то к этому имелись веские основания. При относительно небольшом количестве артиллерии, которой располагала армия царской России, это оправдывалось. Артиллерийские уставы Красной Армии тоже ориентировали нас на продолжительную артиллерийскую обработку обороны противника перед наступлением. Но и это понятно: наши довоенные уставы разрабатывались с учетом опыта первой мировой войны. Тогда считалось, что плотность артиллерии в 35–50 орудий на 1 километр фронта достаточна для проведения наступательной операции. Другого опыта ведения большой войны в то время у нас не было.

С совершенно новыми явлениями мы столкнулись в ходе Великой Отечественной войны. У обеих сторон на полях сражений действовала совершенно новая боевая техника — танки и авиация. К тому же количество нашей артиллерии непрерывно возрастало. В декабре 1941 года в армиях, принимавших участие в контрнаступлении под Москвой, количество орудий и минометов исчислялось сотнями, а в контрнаступлении на Волге и Дону в ноябре 1942 года — тысячами. К 10 января 1943 года количество артиллерии в армиях ударного направления должно было стать еще большим. Все это коренным образом меняло старые понятия и нормы и требовало разработки новых методов боевого применения артиллерии.

Мне хорошо запомнился урок первой наступательной операции в июне 1942 года, когда я был начальником артиллерии 16-й армии. Тогда наша армия наступала на Жиздру. В наступлении участвовали 5-й гвардейский стрелковый корпус, 1-я гвардейская мотострелковая дивизия и 10-й танковый корпус. Войск для задуманной операции имелось достаточно, а вот артиллерии, как показала жизнь, оказалось мало. Мы с трудом создали плотность в 42 орудия на 1 километр фронта. Боеприпасов у нас было около трех боевых комплектов, и мы считали, что этого вполне достаточно. Огонь артиллерии планировался продолжительностью в 2 часа 30 минут, потому что требовалось значительное время для подавления разведанных целей и всей системы обороны противника.

Составленный нами план после доклада начальнику артиллерии фронта генералу И. П. Камера был утвержден командармом К. К. Рокоссовским. В свою очередь командарм докладывал об этом плане командующему фронтом Г. К. Жукову и начальнику артиллерии Красной Армии Н. Н. Воронову, и оба они одобрили его. Видимо, и все наши старшие начальники считали, что созданной нами плотности артиллерии вполне достаточно для достижения успеха. Но в жизни все получилось не так, как мы предполагали. Взять Жиздру нам не удалось. Из-за малого количества артиллерии и ограниченного количества боеприпасов плотность огня оказалась далеко не достаточной, и мы не могли надежно подавить систему обороны противника. С большим трудом нашим войскам удалось продвинуться на 6–8 километров. На этом операция и закончилась.