На переднем крае - [12]

Собственно, эти два дома, да еще музей в Английском парке – все, что осталось от нацистской столицы. Коричневый дом, да и другие дворцы, обсиженные нацистами, после войны восстанавливать не стали. На месте

Коричневого дома сейчас пустырь, окруженный забором, а на месте бывшего здания Гестапо площадь Жертв национал-социализма. Это мемориальное название, нет ни одного дома с таким адресом. Это просто место, посвященное памяти павших. На месте дома стоит черный столб, на котором горит вечный огонь. Напротив – современный дом-коробка с мемориальной доской, где написано, что здесь некогда был дворец одного из баварских принцев, где после был исполком

Советской республики, после – служебное здание Гестапо. Последнее – очевидная причина того, что дворец не восстановили.

Пинакотек две – Старая и Новая. Старая Пинакотека восстановлена. В ней выставлены произведения средневекового искусства и эпохи

Возрождения. Второе безусловно интересно, здесь представлены полотна многих известнейших мастеров, но их работы известны мне уже по коллекции Эрмитажа. А вот европейская средневековая живопись действительно производит на меня неизгладимое впечатление, частично ломая стереотипы о мрачном средневековье. В Эрмитаже мало произведений того времени. Удивительно, что на многих полотнах заметны уже мотивы, которые вовсю расцвели в живописи двадцатого века. Выходит, что в мире действительно нет ничего нового.

Современное здание напротив – Новая Пинакотека. Здесь представлено искусство девятнадцатого – двадцатого веков. Она была построена при короле Людвиге Первом. Над ее оформлением работали лучшие художники того времени, приглашенные королем в Мюнхен. Здание было разрушено в конце войны, его было не восстановить. На его месте построили другой, современный дом.

Неподалеку строится третье здание – Современная Пинакотека. Там будут выставлены произведения нашего времени.

В столовой мне не хватает одного пфеннига на обед. Шуберт доплачивает за меня.

– Не рассчитал, – говорю я. – Мне казалось, что денег много, но аванс уже кончился.

– Оно и не удивительно, – отвечает Шуберт. – Конечно, аванса не хватит, если платить пятьдесят марок в день за жилье.

Да, это дорого. Каждую субботу, завидев меня, хозяин гостиницы радостно кричит с баварским акцентом: "Мастер хочет платить!" Мастер совсем не хочет, ему просто некуда деваться. И деньги мастера уходят на это дело очень быстро.

– После обеда тебе надо попросить еще один аванс, – говорит Шуберт.

– А дадут?

– Ну не помирать же тебе с голоду.

После обеда звоню в бухгалтерию.

"К сожалению, мы ничем не можем вам помочь, – отвечают мне. – Вы уже получили один аванс, а два аванса не предусмотрены установленными правилами. Мы понимаем вашу ситуацию, но ничего не можем изменить".

– Ничего не могут изменить, – говорю я Шуберту.

Шуберт мрачно перекладывает какие-то бумаги у себя на столе, а потом говорит:

– Мои худшие подозрения подтверждаются. Еще тогда, когда ты перетрусил, еще не ходя в консульство, я уже почувствовал что-то неладное, но теперь я просто уверен. Ты боишься бюрократов.

– Вам показалось.

– Нет, я это точно видел. Посмотрел бы ты на себя со стороны, как ты разговаривал. Ты ведь говорил с ними стоя, будто на том конце фельдмаршал. А это обычные чиновники, которые и слова-то человеческого не заслуживают.

– Так мне было удобнее дотянуться до телефона.

– А пододвинуть его к себе ты не мог? Ладно, не рассказывай сказки.

Если хочешь сосать лапу до конца месяца, то оставь дело как есть, иначе соберись и попробуй стать человеком. Запомни, с бюрократами нельзя так разговаривать. Они будут рассказывать тебе сто раз, что от них ничего не зависит, и про свои дурацкие предписания. Тебе до этого нет никакого дела, тебе деньги нужны. Так и говори. Это твои деньги, а не их. Стукни по столу. Я сказал, стукни, а не погладь. Ну ладно, хотя бы так.

– Бить по столу обязательно?

– Думаешь, лучше сразу в морду? Научись для начала бить по столу.

Делать это не обязательно, но уметь надо. Иди к ним и скажи, что тебе нужен аванс. И без денег не возвращайся, а то я совсем перестану тебя уважать. Это твои деньги, и они тебе нужны. На том стоим, как говаривал Мартин Лютер.

Иду в бухгалтерию.

– Вам же сказано, мы ничем не можем вам помочь.

– Вы предлагаете мне просить милостыню?

– Я вам ничего не предлагаю. Возьмите кредит в банке.

– Очень остроумно. Я предпочитаю получать деньги там, где работаю.

– Вы уже получили аванс. Это большие деньги, когда вы их успели потратить?

– Я плачу пятьдесят марок в день за жилье.

– Так много? Почему вы не нашли более дешевое жилье?

– Вы можете мне такое предложить?

– Это не входит в мои обязанности.

– Я знаю. В мои тоже. Я не агент по недвижимости. Свое дело я делаю, а ваше дело – платить мне деньги. Именно поэтому я здесь.

– Сожалею…

– Я тоже.

– У меня много дел.

– У меня тоже. Ничего, я посижу здесь и подожду, пока вы освободитесь.

– Войдите в мое положение. Вас много, а я один. Я не могу работать с каждым индивидуально. Это не входит в мои обязанности.

– Это вас много, а я один. Я не обязан входить ни в чье положение, мне хватает своего.