На островах - [21]

Елисеев остановился на втором варианте. Немаловажную роль в решении командующего сыграл и пример защитников Ханко. Генерал прямо заявил:

— Если наши северные соседи стойко держатся на небольшой территории, то и мы сможем и должны превратить полуостров Сырве в неприступную крепость, сделать его «вторым Ханко». Людей и техники у нас для успешной обороны такого плацдарма достаточно.

Вопрос был трудный. Решение генерала Елисеева не всех устраивало. С совещания командиры и политработники расходились с разными настроениями.

* * *

21 сентября началась эвакуация из Курессаре. Первыми покинули город инженерно-строительные подразделения. Они ушли на Сырве подготавливать рубежи обороны. Следом потянулись пехотинцы и артиллеристы, обозы с продовольствием и боеприпасами.

На подступах к городу уже гремели орудия. Отход основных сил прикрывал отдельный саперный батальон 3-й стрелковой бригады.

Гражданские власти Курессаре готовились к борьбе в подполье. Секретарь уездного комитета партии Александр Михайлович Муй сколачивал партизанский отряд. Через штаб БОБРа он обеспечил своих людей оружием и боеприпасами.

После полудня я зашел к Мую попрощаться, а заодно договориться о связи с подпольщиками. Секретарь уездного комитета партии держался молодцом. Пожимая мне на прощание руку, он задержал ее в своей.

— Ну, до встречи, — сказал я.

— До встречи, — твердо ответил Муй и после небольшой паузы добавил: — До скорой встречи.

Я поспешил в штаб. Там застал Грядунова. Вместе со сводной ротой, сформированной из личного состава различных служб тыла, мы покинули Курессаре.

За рекой Насвой на сильно пересеченной лесистой местности отходящие подразделения вырыли окопы, установили пулеметы, орудия.

Здесь я повстречался с батарейцами Букоткина. Сам Букоткин в это время находился в госпитале. Вид у артиллеристов был далеко не боевой. Оказавшийся тут же начальник артиллерии БОБРа Харламов обратился к бойцам:

— Вы что такие кислые? Герои Кюбассара — орлы, а вид у вас, как у мокрых куриц. Не годится.

— Кюбассар позади, — хмуро ответил кто-то.

— Но слава-то при вас, — заметил Харламов.

— Что слава! Нам бы пушки. А пушек-то нет, только винтовки. Сами знаете, наводчики у нас первоклассные.

— Что верно, то верно, — согласился Харламов. — Ну что ж, подумаем. Что-нибудь найдем. Таких боевых ребят без дела не оставим.

И хотя начальник артиллерии только пообещал что-то сделать, настроение у артиллеристов улучшилось.

Лица их прояснились, повеселели, и пошли они стройнее, увереннее.

На реке Насве мы задержали противника на несколько суток. Здесь, среди перелесков и по гребням невысоких пригорков, постепенно обозначился оборонительный рубеж. В создании его активное участие принимало местное население. Руководил работами инженер БОБРа майор Навагин. Рубеж оборудовался на скорую руку и большого препятствия для противника не представлял. Рассчитывали мы не на инженерные укрепления, а на узость фронта, плотность своего огня, а больше всего на патриотизм бойцов.

Атаки противника, как всегда, начались рано утром. Солнце взошло в серой пелене. Когда туман рассеялся, в небе появился фашистский разведчик. Он долго кружил над нашими позициями. За ним нагрянули «юнкерсы». Началась яростная бомбежка. Длилась она около часа. Наш передний край был буквально перепахан.

За бомбежкой последовал не менее яростный артиллерийский обстрел. Били и полевые батареи, и корабельные орудия. Батарея капитана Стебеля ничего не могла поделать с кораблями противника: они находились вне видимости наблюдателей.

День, обещавший с утра быть погожим, испортился. С запада нанесло тучи, зарядил мелкий частый дождик.

Ключников, вынесший на своих плечах всю тяжесть боев на Муху и у Ориссарской дамбы, измученный бессонными ночами и уставший до такой степени, что засыпал на ходу, попросил Пименова подменить его.

— Я сосну малость, Виктор Матвеевич. Погода скверная, и немцы, наверное, не полезут.

— Конечно, Николай Федорович. Да если и начнется, я тревожить вас не стану. Вам необходимо как следует выспаться, на вас лица нет.

— Нет, нет, только не это, — запротестовал Ключников. — Одному вам руководить боем будет тяжело. Так что убедительно прошу, разбудите, а то я и впрямь не проснусь. Действительно устал очень.

— Ну, хорошо, — согласился Пименов.

Ключников пригнулся и скрылся в блиндаже.

— Все равно не разбужу, — буркнул Пименов. — Пусть отоспится.

И тяжело вздохнул:

— Вот ведь дела какие, товарищ Павловский.

— Да, хуже не придумаешь. Силенок маловато, артиллерии — кот наплакал.

— Я не о том, вот о нем, — Пименов кивнул на дверь блиндажа. — Сколько забот свалили на одного Николая Федоровича. А он хоть и двужильный, но ведь всему есть предел. Охтинского потеряли; совсем худо станет, если…

Виктор Матвеевич не договорил.

К полудню дождь приутих, и гитлеровцы возобновили атаки. Ринулись вдоль шоссе, пустив вперед танкетки. Удар пришелся по остаткам 79-го стрелкового полка Ладеева. Сильный пулеметно-винтовочный огонь с нашей стороны заставил противника залечь. Артиллеристы Букоткина изловчились как-то подбить две танкетки, остальные развернулись и скрылись в ближайшем перелеске.