На острие проблем — 4 - [6]

Прошло 25 лет. Пришел я на завод, как уже было сказано, 20-летним юношей и переступил обратно проходную 45-летним человеком, умудренным жизненным и инженерным опытом, пять лет из них — генеральным директором завода. Первый мой производственный коллектив был численностью 25 человек, а когда уходил с Уралмаша — 52 тысячи работающих.

Оглядываясь на прошлые годы, я без всяких прикрас говорю сейчас, что Уралмаш воспитал из меня не только специалиста, но и человека, личность. Не было бы завода — не было бы и моих коридоров власти в Москве.

Мой родной Уралмаш — это школа моей жизни, да и не только моей. Не знаю, есть ли в учебных программах нынешних техникумов (колледжей) и институтов предмет по специальности становления специалиста в коллективе? Раньше мы имели хорошую подготовку по общим и специальным предметам, изучали исторический и диалектический материализм. Но не было ни одного курса по руководству производственным коллективом. Это огромнейший недостаток. Мы этот курс проходили методом проб и ошибок, набивали себе шишки и учились управлять коллективом. К сожалению, не всем это удавалось сделать.

И в моей жизни было несколько моментов, о которых я не хотел бы вспоминать. Но они были — и этим все сказано. Первое мое разочарование во взрослой жизни — это переезд с Урала в Москву, с завода в министерство тяжелого и транспортного машиностроения СССР.

Наше министерство было весьма сложным, так как в него входили три отрасли машиностроения: тяжелое, транспортное и энергетическое. В связи с бурным развитием энергетики руководством страны было принято решение создать отдельно министерство энергетического машиностроения, выделив, естественно, эту отрасль из нашего министерства.

Министром новой отрасли назначили В.В. Кротова — первого заместителя министра существовавшего трехотраслевого министерства (кстати, он также бывший директор Уралмашзавода). А на освободившуюся должность первого заместителя министра решили назначить тоже директора Уралмаша, то есть меня.

Вот здесь и произошло мое «грехопадение». Оглядываясь назад, прекрасно понимаю, что при существовавшей в то время системе я был бы все равно назначен. Но мой грех состоял в том, что я не боролся, а покорно согласился: «партия сказала — надо, коммунист ответил — есть!» У меня будут еще в жизни подобные повороты, когда я не хотел переходить на другую работу — но там я дрался до последнего. Там меня победили, а здесь я согласился без особого сопротивления.

Переехав в Москву, я не жалел для себя нелицеприятных оценок, которые не хотел бы сейчас озвучивать. Но ничто в жизни не проходит бесследно. Этот этап моего жизненного пути многому меня научил — нельзя безропотно соглашаться с чем-либо, если это идет вразрез с твоей совестью и личными убеждениями.

Что же меня разочаровало в Москве, почему я стал посыпать пеплом свою голову? Я наивно думал, хотя и раньше часто бывал в министерстве по своим заводским делам, что это пусть другой, своеобразный, — но все-таки коллектив. Но весьма быстро сделал вывод, что это — контора, которая живет по своим правилам, весьма далеким от норм заводской жизни. Я потерял тогда главное, что держало меня в жизни, — мощный коллектив целеустремленных единомышленников. Потерял друзей, соратников и по жизни, и по труду, сплоченных людей. Потерял тех, для которых понятия «работа» и «дом» были неразделимы. Время, отданное работе, заводу, было созидательным временем. Успехи завода были успехами каждого из нас, невзгоды тоже делились поровну на всех без исключения. Все это я потерял.

Вдруг я оказался в огромном министерском здании, набитом народом. У всех одна забота — борьба с бумажным потоком. Ровно в 18.00 большое здание мгновенно пустело, и люди исчезали в лабиринтах Москвы. И я, провинциальный «работяга», оставался в одиночестве со своими мыслями. Тяжело я привыкал к такой жизни. Таково было мое психологическое и эмоциональное состояние.

Что же министерство дало мне как специалисту, как человеку, у которого жизнь воспитала стремление служить своей стране?

Работа в министерстве позволила мне глубоко изучить деятельность одной из отраслей народного хозяйства страны. Таким образом, я познал часть общего, и в дальнейшем этот опыт пригодился мне в моей деятельности на иных постах.

Если же говорить более конкретно, то я познакомился с еще одним видом машиностроения — транспортным. Тяжелое машиностроение я знал неплохо благодаря работе на Уралмаше. Транспортное же машиностроение мне было совершенно неизвестно — а оно занимало особое место в жизни страны. Не случайно в то время говорили о железнодорожном транспорте «государство в государстве».

Эта отрасль имела свои традиции развития уже начиная с первой половины XIX века. Да и роль железнодорожного транспорта в нашей стране была особенная при наших просторах и необъятных территориях. На мой взгляд, у нас этот вид транспорта будет всегда востребован, даже при бурном развитии авиационного и других новых видов транспорта, которые научно-технический прогресс обязательно родит. И не надо нам сравнивать и примерять состояние развития наших коммуникаций с Европой.