На острие красных стрел - [7]

В тот раз мне помогли закалка и выносливость. Не раз они и потом выручали меня.

Вспоминается такой эпизод.

Дело было уже в Румынии, в сентябре 1944 года. Наш полк вел бой в городе Георгени. Штаб находился на окраине. Во второй половине дня гитлеровцы контратаковали и прорвались к штабу. Разведчикам и группе автоматчиков было приказано прикрыть отход штаба и вынос Боевого Знамени.

Отбиваясь от фашистов, я видел, как вместе с надежной охраной капитан Желтухин вынес Боевое Знамя. Двор штаба я покинул последним, убедившись, что никого там не осталось. Отстреливаясь, стал уходить огородами и садами, а в одном из соседних дворов оказался в ловушке. Несколько фашистов окружили меня, прижав к трехметровому забору. Деваться было некуда. Попытаться перепрыгнуть через забор — пристрелят... Да и там, за забором, уже слышалась немецкая речь — можно было и в плен угодить. Сначала по мне били неприцельно, потом стали брать на испуг: пули вспахивали землю то впереди, то справа, то слева. Гитлеровцы не давали мне двинуться с места, прижимали к земле, а сами осторожно приближались.

«Хотят взять живьем, — понял я и решил: — Нет, только не плен! Что угодно — только не плен».

Я лихорадочно искал выход из создавшегося положения, оглядываясь вокруг.

И вдруг метрах в двадцати в том направлении, куда мне надо было прорваться, увидел недалеко от забора колодец. Потянуло меня к нему как магнитом, будто в нем — единственное мое спасение.

Когда немцы стали между собой перекликаться, видимо договариваясь, что делать дальше, я в один бросок, стреляя на ходу, оказался у колодца. Укрывшись за бревенчатым срубом, короткими очередями сразил двух гитлеровцев. Остальные открыли по мне огонь. Я не отвечал — оставалось совсем мало патронов. В голове была только одна мысль: «Только не плен... Только не плен». Однако никакого выхода не было.

Прорываться дальше по саду было бессмысленно: там, вдали, я видел двигавшуюся густую цепь немецких солдат.

Сообразив, что патроны у меня на исходе, несколько фашистов поднялись в рост и, непрерывно стреляя, пошли на меня...

Раздумывать было некогда — дальше я действовал интуитивно: вскочил на сруб и, будто собираясь переступить колодец и. двинуться навстречу врагам, дал по ним последнюю очередь. В эту секунду пуля фашиста смахнула с меня головной убор, я сделал вид, что убит, развернулся и... полетел в колодец. К счастью, воды в нем оказалось много: метра три-четыре. Вынырнув, я посмотрел вверх и глазам своим не поверил: увидел крупные яркие звезды. Средь бела дня — звезды! Словно в планетарии, в огромной трубе телескопа. Но вот на звездном фоне неба появился черный силуэт гитлеровца в каске... В тот самый миг, когда загремела очередь из автомата, я скрылся под водой и прижался к стенке, чтобы не всплыть, слышал, как кипела вода от пуль. Но ни одна из них меня не задела. Потом стало тихо, и я подумал: «Теперь он бросит пару гранат — и все...» Но у фашиста или не было гранат, или он посчитал, что со мной все кончено. Его силуэт исчез, и снова открылась прекрасная картина звездного неба, пробудившая во мне огромную жажду жизни.

Не знаю, сколько времени я сидел в ледяной воде, совершенно не чувствуя холода. Наконец звуки боя удалились. Упершись плечами и ногами в противоположные стенки колодца, медленно стал подниматься. Стенки из деревянных брусьев — мокрые и скользкие, покрытые плесенью — руками за них никак не возьмешься. Не так просто оказалось выбраться из десятиметровой шахты: каждый мускул и каждый нерв были напряжены до предела. Трижды чуть было не сорвался вниз.

Вылез из колодца и упал возле сруба, совершенно обессиленный. Всякие движения руками вызывали острую боль в лопатках (эту боль я чувствовал потом лет десять). Ползти я тоже не мог. Но от колодца надо было уходить, и чем быстрее, тем лучше. Тогда я покатился, медленно и осторожно. В огороде нашел свеклу и стал ее с жадностью грызть. Силы постепенно возвращались.

Когда поведал разведчикам, как спасся в колодце, кто-то из них не без доброй зависти сказал:

— Везучий ты, Зайцев...

На фронте частенько приходилось слышать разговоры о везении, об удачливой судьбе, когда речь заходила об отличившихся в боях, о тех, кто выходил живым из невероятных переделок. Что я думаю на этот счет? Наверное, в таких случаях и в самом деле бывает какая-то доля везения. Недаром А. В. Суворов говорил: «Везение, везение, а когда и умение!» Всякое везение имеет под собой определенную основу. И прежде всего оно зиждется на силе духа, на силе воли, на физической закалке. Наверное, и еще на каких-то других факторах.

Что же касается судьбы, то я уверен, что заведомо заданных судеб не существует. Думаю, что каждый человек сам пишет свою судьбу. Каков характер, такова и судьба. Сильный выходит победителем, не робея в самых сложных обстоятельствах, слабый — подчиняется обстоятельствам.

Глава вторая. Через Псёл

Освободив в ожесточенном бою Московский Бобрик, полк продолжал наступать. Мы с ходу форсировали речку Грунь и 9 сентября 1943 года вплотную подошли к городу Гадяч, располагавшемуся на высоком берегу реки Псёл. Здесь, на выгодном рубеже, противник и попытался задержать наше наступление.