На основании статьи… - [9]
Оборвал себя на всхлипе, хихикнул смущенно — дескать, «мура это все, хреновина с морковиной, не обращай внимания!..», и сказал уже нормальным своим глухим голосом:
— Хотел было побриться — пенка мыльная кончилась. И Полина уже третий день нос не кажет. Я твоей воспользуюсь?
…Тогда, в шестьдесят третьем, на нем не было ни одной наколки.
Это могла бы подтвердить вся следственная бригада по тому делу. И советник какого-то класса следователь по особо важным делам Ленинградской прокуратуры Константин Сергеевич Степанов, милицейский опер капитан Леха Петраков и дознаватель следственного отдела ГУВД, специалист по фальшивомонетным преступлениям — предпенсионный майор Николай Иванович Зайцев.
Если, конечно, Степанов и Зайцев еще проживают на этом свете. Что вызывает большие сомнения. Ибо при сегодняшней планке мужской смертности в России…
Да, в конце концов, в этом мог бы поклясться и прикомандированный к следственной бригаде, бывший тогда членом Союза журналистов СССР Кирилл Теплов. Тоже не хрен собачий, а специальный корреспондент такой газеты, что… Не дай бог, если эта газета против кого-нибудь выступит! У нее был такой «Орган…», что мало никому не покажется!..
— Что это у тебя за часы такие шикарные?! — Леха Петраков, бесцеремонно разглядывал левую руку Теплова с большими черными часами на запястье. — Не от наших ли клиентов — фарцманов из «Астории» или «Европейской»?..
— Да нет!.. — рассмеялся Кирилл. — Ваша клиентура мне пока еще не по карману. Это мне в подарок мой завкорпунктом из Франции привез. Пластмасса, штамповка. Там — три копейки в базарный день, здесь — шик, блеск, в жопе треск!.. Нырять можно с ними. Хочешь, подарю?
— Ну уж «На хер, на хер!», закричали графы и князья, — возразил Jlexa. — Чтобы потом кто-нибудь слил, что капитан Петраков сармак от корреспондента открямзал?..
Они убедились все в том, что подследственный Алимханов Рифкат Шаяхметович никаких «…татуировок или других особых примет на теле и в иных местах организма не имеет…» тогда, когда возили его к нему же домой на Обводный канал для очередного следственного эксперимента. Он там и попросил разрешения переодеться во все чистое и теплое.
Естественно, что в целях безопасности проведения эксперимента переодевание гражданина Р. Ш. Алимханова проходило под зорким наблюдением всей следственной бригады и прикомандированного журналиста Кирилла Теплова.
Суть же следственного эксперимента заключалась в следующем.
Каким образом одинокий молодой человек двадцати восьми лет от роду, имевший в своем жизненном активе всего лишь семь классов средней школы (при не блестящей, прямо скажем, успеваемости…), три года срочной службы в мирной Советской армии и живущую на Васильевском острове двоюродную тетю Фариду — чистильщицу обуви с собственным киоском и официальным правом торговли обувными шнурками и самодельными разноцветными кремами для любых сапог, туфель и полуботинок…
…умудрился в домашних условиях обычной однокомнатной квартирки изготавливать в большом количестве «…фальшивые золотые николаевские монеты десятирублевого достоинства образца 1896 года в полном соответствии со всеми внешними и весовыми параметрами подлинных оригиналов…», которые даже прожженные эксперты «Росювелирторга» не могли отличить от настоящих. Ну, тютелька в тютельку! Николаевская монета — восемь и шесть десятых грамма и алимхановская — восемь и шесть десятых… А уж размер — до микрона! Ну надо же!..
Да что там эксперты «Росювелирторга»?! Детский сад, да и только…
Сам Витька-Кролик!.. Легендарный сорокалетний полуграмотный газосварщик, крупнейший в стране специалист по платине и золоту, принимал от Рафика-мотоциклиста его золотые червонцы и с чистой душой втюхивал их дальше. Втрое дороже, чем платил за них Рафику…
Но о Витьке-Кролике… О Викторе Евдокимовиче Лякине — чуть попозже. Сначала нужно обрисовать общую картинку. Итак…
Система скупки драгоценностей у сильно небогатого советского люда, которому эти цацки достались от дореволюционных бабушек, была уродливо сочинена алчными и безжалостными персонажами, по различным своим должностям представляющими себя Государством.
Это они изобрели грабительски экспроприаторские цены на серебро, золото, платину и драгоценные камни, нафантазировали свои хамские прейскуранты, сотворили «Скупочные пункты» и собственноручно, своими руками создали по всей стране вокруг своих бездарных разбойничьих лавок целые дивизии перекупщиков…
«…B Ленинграде, в самом центре города, пролегает тихая и очень красивая улица, названная именем композитора Рубинштейна. Она соединяет знаменитый Невский проспект и не менее знаменитые «Пять углов».
Здесь, на этой улице, в доме № 18, разместился скупочный пункт Ювелирторга. Район в радиусе ста метров вокруг скупочного пункта на блатном жаргоне называется «Железка»…»
Роман В. Кунина «Кыся» написан в оригинальной манере рассказа — исповеди обыкновенного питерского кота, попавшего в вынужденную эмиграцию. Произведение написано динамично, смешно, остро, полно жизненных реалий и характеров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — подлинная КЛАССИКА отечественного «диссидентского юмора». Книга, над которой хохотали — и будут хохотать — миллионы российских читателей, снова и снова не устающих наслаждаться «одиссеей» Иванова и Рабиновича, купивших по дешевке «исторически ценное» антикварное суденышко и отправившихся па нем в «далекую и загадочную» Хайфу. Где она, эта самая Хайфа, и что она вообще такое?! Пожалуй, не важно это не только для Иванова и Рабиновича, но и для нас — покоренных полетом иронического воображения Владимира Кунина!
Война — и дети...Пусть прошедшие огонь и воду беспризорники, пусть уличные озлобленные волчата, но — дети!Или — мальчишки, которые были детьми... пока не попали в школу горноальпийских диверсантов.Здесь из волчат готовят профессиональных убийц. Здесь очень непросто выжить... а выжившие скорее всего погибнут на первом же задании...А если — не погибнут?Это — правда о войне. Правда страшная и шокирующая.Сильная и жесткая книга талантливого автора.
Мудрая, тонкая история о шоферах-дальнобойщиках, мужественных людях, знающих, что такое смертельная опасность и настоящая дружба.
Продолжение полюбившейся читателю истории про кота Мартына.. Итак: вот уже полтора месяца я - мюнхенский КБОМЖ. Как говорится - Кот Без Определенного Места Жительства. Когда-то Шура Плоткин писал статью о наших Петербургских БОМЖах для "Часа пик", мотался по притонам, свалкам, чердакам, подвалам, заброшенным канализационным люкам, пил водку с этими несчастными полуЛюдьми, разговоры с ними разговаривал. А потом, провонявший черт знает чем, приходил домой, ложился в горячую ванну, отмокал, и рассказывал мне разные жуткие истории про этих бедных типов, каждый раз приговаривая: - Нет! Это возможно только у нас! Вот на Западе...
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.