На окраине мира - [4]

Нынче тебе здесь чужое вниманье так важно.

Хочешь и дальше показывать миру картинки,

Бредом смешить и пугать, но чтоб было не страшно.

Новую шутку ты держишь всегда наготове,

Вжился ты в роль дурачка – балаганный уродец.

Ты и толпа твоих зрителей схожи по крови –

Сильными мира на смерть обреченный народец.

* * *

Мешанина слов и сумбур идей

Из первооснов и твоих затей,

Из незримых лет и кромешной тьмы

Соткан силуэт скуки-кутерьмы.

Собрана страна и который год

Пьет и жрет сполна в ней лихой народ.

И гуляет бес по просторам дней.

И тоска с небес давит все сильней.

Жизнь не дорога, что ее беречь!

Прешь, как на врага, на родную речь.

А душа ушла в промежутки снов.

И осталась мгла споров и долгов.

И куда ни глянь – все нехорошо.

Снова рядом дрянь пьет на посошок.

Мир, как анекдот. Ну, а ты в нем, кто?

Мастер-идиот, человек-никто.

* * *

Наблюдаешь за потугами

Продвигающих себя.

Суетящихся с подругами,

Что их хвалят, не любя.

Между сплетнями и сценами,

Тратой времени и сил,

Между ложью и изменами

Ходят все. Пойди, спроси:

Отчего сиюминутное

Так смущает и манит?

Почему эпоха смутная

Тянет в бездну, как магнит?

А они живут расчетливо –

Тленье в душах видишь ты.

И совсем уже отчетливо

Осознание тщеты

Их надежд на изобилие,

На удачу за углом.

Ощущается бессилие,

Перед самым мелким злом.

У ничтожества отпетого

Жизнь, как праздник, он – холоп.

И от пониманья этого

Ты все чаще мизантроп.

* * *

Годы уже не те,

Чтобы играть в игру.

Лучше уж в пустоте,

На ледяном ветру

Молча в ночи стоять,

Звезд заливая свет

В сердце свое опять,

В неповторимость лет.

Только судьбы напев

Слышу всегда вблизи,

Чтобы едва успев,

Вытащить из грязи

Свой неизбежный путь,

Сквозь тишину и боль.

И через край хлебнуть

Вечности алкоголь.

И, осознав вину,

Сделать еще виток.

Броситься в глубину -

В омут нежданных строк.

Чтоб безо всякой лжи

И без пустых прикрас

Видеть фантом души

В зеркале темных глаз.

* * *

Сочинять безделушки,

Взбив суфле из словес,

И играть в погремушки,

Что подарит нам бес.

Мастерство-то вне духа –

Ерунда, чепуха.

Словно пенье без слуха.

Впрочем, кто без греха?

А судьба неизбежно

Не прощает измен,

Незаметно и нежно

Уничтожит весь тлен.

И в стихах, в разговорах –

Горечь смертная дней,

А в полуночи ворох

Приглашенных теней.

* * *

Среди одинаковых жизней

Изысканных судеб немного.

Опять лихолетье в отчизне,

И души все дальше от Бога.

Дорога на бездну открыта,

Расставлены бесами сети.

Мы - пленники жалкого быта,

И так одиноки на свете,

Что часто мы верим в приметы,

В случайность, в мгновенья удачи.

Сгораем, как будто кометы.

Для вечности путь наш не значим.

И все-таки смотрим на небо,

Надеясь на милость, на чудо.

Хотя жизнь вокруг так нелепа,

А мы – гости из ниоткуда.

Мы нынче не больше, чем тени.

Идем в никуда постепенно…

В кошмары ночных сновидений

По граням холодной вселенной.

* * *

В холодной точке умирания

Остановились все мечты.

Твои мольбы, твои старания

Всегда мучительно просты.

Но ничего теперь не сбудется.

Прости, но так уж суждено.

А если счастье вдруг почудится,

То виновато в том вино.

И заверенье в дружбе – пьяное –

Оно не стоит ничего.

В бокале снова лето пряное,

Терзает ложью естество.

В бокале шепот летаргический,

Воспоминаний дальний свет.

А за окном финал трагический

Души, которой места нет.

Мелкобесьевск

Мелкобесьевск – город мой любимый,

Душами грошовыми торгует,

Все пути отчаяньем хранимы,

Видеть бездны больше не могу я.

В переулках страсти человечьи,

Выходные пьяного загула.

Хохот, вопли слышу вместо речи,

Даже если холодом подуло.

И повсюду мерзкое кривлянье,

Искаженных лиц тупые хари.

Пятница, народное гулянье,

Даже ночь поддатая в угаре.

Нравы у эпохи одичали

В каждом взгляде – уголечки ада,

Пляшет демон скуки без печали,

Снова веет празднеством распада.

Хорошо, что тьма все маскирует,

Но невыносимы даже тени:

Дрожь бьет тело, в душах зло пирует,

Ставит перед чертом на колени.

И среди всей этой канители,

Слыша песен гнусных завыванье –

(Даже дома лежа на постели)

Отвратительно существованье.

* * *

Расставляя акценты,

Тасуя, как карты слова,

Ставишь эксперименты

Над жизнью, что полужива.

Пробираешься лесом

Непонятных и тягостных снов.

И глядишь с интересом

На издевку бесовских часов.

И тебя лихорадит

Ощущение терпкой тоски.

Пишешь строчки в тетради,

Чтобы боль отпустила виски.

Ты все время в тревоге,

Ведь неясно, куда занесло.

Только большим в итоге

Стало меньшее вроде бы зло.

Задыхаясь от горя,

Погружаясь легко в суету,

Все на свете проспорив,

И в душе возлюбив пустоту

В этом скомканном мире,

Где незримо течение бед,

Обитаешь в квартире –

Одинокий ненужный поэт.

* * *

Большинство б куда-нибудь исчезло,

Из страны, но некуда бежать им,

Кроме смерти. Жизнь сюда пролезла,

Мы ее недоуменно тратим.

Мы сидим, как прежде, на руинах,

Бродим на развалинах имперских.

Лет на нас обрушилась лавина,

Темных лет, трагических и дерзких.

У провинциальных территорий

Все яснее мерзость запустенья.

Что осталось? Только пыль историй.

Только память, что ложится тенью.

Вот он хаос жути, наша слава

Точно дым пропала в прошлом где-то.

Родина, великая держава

Постиндустриальным стала гетто.

* * *

Не вырваться из цепких лап судьбы

А встретиться - да разве что по смерти.

Отчаянье припомнит все мольбы

И вечность принесет в пустом конверте.