На одной далёкой планете - [56]

Перспектива, таким образом, вырисовывалась не блестящая, и оставалось надеяться, что Володя все-таки сумеет каким-то образом доказать ученым, кто из двойников настоящий, а кто искусственный. Сам Володя держался уверенно, пожалуй даже слишком. Он язвил над Стуловым, подшучивал над двойником и собой, вспоминая сцены в милиции, но Лидочка чувствовала, что это лишь поза, что он не меньше ее тревожится за исход консилиума.

Они почти безвылазно просидели эти два дня в квартире. Володя готовился к выступлению на консилиуме, делая записи на листах бумаги, а Лидочка готовила еду и прибирала в комнате. Хотела как-то позвонить мужу поговорить насчет книг — и даже набрала номер, но положила трубку. Что-то внутри толкнуло — не стоит.

Так прошло два дня, а на третий день к вечеру начались неожиданности. Пришел Соселия сообщить о консилиуме. Сказал, что консилиум решено провести завтра в восемнадцать ноль-ноль. От института будут только профессор Иконников с двумя сотрудниками, от милиции капитан Гринько и он, Соселия. Володя и Лидочка должны находиться дома и ждать — за ними заедут на машине.

Лидочке показалось странным, что следователь явился лично, вместо того чтобы сказать обо всем по телефону. Она подумала, что, наверное, у него есть еще какое-то дело. И не ошиблась.

После того как все было обговорено, Соселия не ушел, а продолжал сидеть, как-то странно поглядывая на Володю. Потом он сказал, чуть усмехнувшись при этом:

— Значит, гомункулуса смастерили, друзья-экспериментаторы?

— Смастерили, — ответил Володя и тоже усмехнулся. — А как вы узнали, если не секрет?

— Узнал…

— Неужто он согласился дать ткани на анализ?

— Зачем анализ? Нашелся более простой способ, — спокойно ответил Соселия. — Что такое аура, вы, конечно, знаете?

— Это невидимое простым глазом биологическое излучение. Ауру имеют все живые существа.

— А что вы сказали бы о человеке, который ее не имеет?

Володя подался вперед, вглядываясь в лицо следователя.

— Фотографировали его?

— Да, пригласили в спецлабораторию.

— И на снимке не оказалось ауры?

— Ни малейших признаков.

— Черт возьми! Ну вы молодец! — воскликнул Володя, засмеявшись. — А нам как-то в голову не стукнуло проверить его на ауру. Благодарю за ценную информацию.

— Можете не благодарить, для себя старался, — каким-то странным тоном сказал Соселия.

Они сидели и смотрели друг на друга, и по выражению лица Володи было видно, что он не понимает, куда гнет следователь.

— Ну и что? — сказал он.

Соселия помолчал секунду—другую и вдруг выложил:

— Жена у меня тяжело больна, вот что. Сложный порок сердца. Операцию делать надо, а шансов на удачный исход мало.

— И вы хотите, чтобы мы изготовили для нее дубликат сердца?

— Да, — сказал Соселия, глядя Володе прямо в глаза.

Володя сразу посерьезнел. Он сложил на груди руки и, опустив голову, задумался. В комнате стало так тихо, что было слышно, как на кухне капает вода из крана. У Лидочки все замерло внутри. Она видела, что Володя застигнут врасплох неожиданной просьбой, и понимала, в каком трудном положении он сейчас оказался. «Хоть бы схитрил, что ли, пообещал…» — подумала она в тревоге.

— Вас, простите, как зовут? Я что-то забыл, — сказал наконец Володя.

— Сергей Иосифович.

Володя покачал головой.

— Задали вы мне задачу, Сергей Иосифович…

— Не хотите идти против своих принципов? — осторожно спросил Соселия.

Володя поморщился.

— Да нет, не то.

— Что, ванну восстановить трудно? Все расходы беру на себя.

— Не в этом дело, Сергей Иосифович, — мягко сказал Володя. — Дело в возможностях метода. Копия получится с больным сердцем. Копия есть копия, понимаете.

— Понимаю, — помрачнев, сказал Соселия.

— Вот если бы у вашей жены была сестра-двойняшка со здоровым сердцем…

— Сестры нет.

Наступило тягостное молчание. Лидочке показалось, что следователь не поверил в искренность Володн.

— Он правду говорит, Сергей Иосифович, — волнуясь, сказала она.

Ей было жалко и следователя, и его жену, и Володю, которому приходилось решать столь сложную проблему. Но что тут можно было поделать?

— Знаю, что правду, — сказал Соселия и печально улыбнулся. — Ладно, забудем этот разговор. Я услышал то, что и ожидал услышать.

Он поднялся.

— Пойду тогда. Только не подумайте, что я пришел торговаться и ставить какие-то условия. Никаких условий я не ставлю. Консилиум в любом случае придется собирать, потому что отсутствие у него ауры, вообще говоря, еще не доказывает, что он гомункулус. Всегда можно возразить, что исключение не отрицает правила.

Володя и Лидочка тоже встали.

— Может быть, чаю попьем? — запоздало предложила Лидочка.

— Спасибо, как-нибудь в другой раз, а сейчас некогда.

Они проводили его до подъезда, и здесь Соселия сказал, щелкнув пальцами:

— Да, чуть не забыл. Сегодня весь вечер сидеть на месте. Вам должны позвонить.

— Кто? — спросил Володя.

— Один человек.

Соселия ушел, а Лидочка и Володя еще некоторое время стояли в подъезде, озадаченные его последними словами.

— Кто там еще собирается звонить? — пробормотал Володя.

— Может быть, этот профессор?

— Может быть…

Вторая неожиданность оказалась приятнее первой. В двенадцатом часу ночи, когда Лидочка и Володя уже собрались укладываться спать, действительно зазвонил телефон.