На одинокой дороге - [4]

Курти смотрел на флорин, затем одним движением сгреб со стойки золотой и сказал:

— Мельник будет послезавтра перед закатом.

— Точно это знаешь?

— Послезавтра пятница, он придет за деньгами. Как и каждую неделю.

— Значит, я везучий — продолжал улыбаться гость. — Ладно, спасибо, вечерком послезавтра зайду, попробую, что у вас еще, кроме уксуса выпить можно. — На пороге он обернулся и вежливо добавил:

— Я надеюсь, Мельник не узнает, что им интересовались.

Курти лишь пожал плечами:

— Да захоти я ему сказать, где его искать, я не знаю.

— Тебя как зовут парень?

— Курти. И — да, вот еще. Если вы хотите оставаться неузнанным или хотя бы не выглядеть, как приезжий, то мой совет — смените шляпу. Широкополая, с пером. Здесь никто так не ходит.

Бородач недоуменно посмотрел на Курти и тот пояснил:

— Уши мерзнут.

Дверь уже с минуту как была закрыта, а Курти все еще смотрел вслед странному незнакомцу, а в голове крутилась мысль. Интересная такая. В целом стоящая идея.

— «Бу — бу — бу» — замогильно произнес мусорный бак. Колокольчик, про которого Курти совсем забыл.

— Где Зуб, — отряхиваясь, поинтересовался Колокольчик, когда бак был отодвинут, а люк открыт.

— А, что своих не хватает?

— Чего?

— Да, так. Жрать хочешь?

— А у тебя есть?

— Раз спрашиваю.

— Кошелек все равно отдай. Он мой.

— Был.

— Я его честно украл.

— Классно сказано Колокольчик. А потом ты честно со мной расплатился.

— За что это?

— За руку. Что она у тебя до сих пор на месте, — прервал пререкания Курти.

Он вытащил кошелек и высыпал на ладонь содержимое. Пятнадцать крейцеров. А неплохо! Какой-то бедолага лишился всей вчерашней выручки.

Курти наклонился к углу за мусорным баком и выудил оттуда аккуратно сложенное полотенце. Размотал его, достал маленькую, твердую как дерево вяленую рыбину.

— Садись, ешь, — кивнул он в сторону стола. — Это будет честно.

По лицу Колокольчика было ясно, что у него на этот счет имеется свое мнение. Но он вытер грязные руки о грязную одежду, уселся и стал жадно запихивать еду в рот. Курти высыпал ложки в ящик, повесил фартук на гвоздь и уселся напротив.

— И чего такой щедрый? — поинтересовался воришка.

— Колокольчик.

— М — м-м-м.

— Сколько сейчас за наводку полагается?

— Забыл ты нас Курти. В трактире работаешь, чистенький. Когда, как и все под мостом жил, таких вопросов не задавал.

— Когда под мостом жил вас здесь не прятал. Так сколько?

— Все так же. Четверть от куша.

— Это если разбойно, артелью. А если кошель срезать?

— Так же. Если меж собой другого уговора нет. А, что лох наклюнулся?

— Да был тут один, кошелем сверкал.

— Много?

— Много Колокольчик, много.

— Я тебе зачем? Забыл, как это делается?

— Тебе не все равно? Я ж тебе заработать предлагаю.

Колокольчик, ни на секунду не прекращая жевать, прищурился, насмешливо спросил:

— Боишься?

Курти ничего не ответил и только выжидательно смотрел на Колокольчика. Но тот не унимался:

— А мою руку тебе не жалко? Себя то бережешь. Вот поймают меня и оттяпают граблю. В прошлом месяце Вилли так поймали. Палач неумеха с первого раза не отрубил. Кость треснула, кисть на куске мяса повисла… мать моя… как Вилли орал! Захлебываясь, с воем. Вскочил, хотя его два бугая держали, а его обратно на колени… надо же дело закончить! Палач примеряется, чтобы в это место попасть, малыш наш продолжает орать — «Нет! Не надо, не надо, не надо»!

— Я там был, видел — стараясь быть спокойным, ответил Курти.

— Я тоже, да все наши там были… Такое никогда не пропускают. Хотя ловят нечасто. Тех, кто так глуп, чтобы три раза попасться, сразу и вылавливают. Нет, не подумай, я себя глупым не считаю, но каждый раз, когда в чужой карман лезу, приходиться напоминать себе, что я умный! И те два раза, что меня ловили, были теми самыми уроками, что вбили мне это в голову.

— То есть ты не боишься?

— Страшно только первый раз, когда секут. Во время второго раза боль и не чувствуешь. Тогда думаешь только о той боли, которая предстоит, если попадешься третий раз. Что я тебе рассказываю? Ты ведь сам знаешь.

— Колокольчик, ты винишь меня в том, что я не хочу себе такой судьбы? Не хочу потерять руку?

— Нет, в этом я тебя не виню. Интересно, что ты даже не паришься, подставляя меня.

— Я тебе даю шанс подзаработать.

— Ну да, ну да… Курти?

— Что?

— А ты знаешь, как говорят? — Колокольчик беззубо ухмыльнулся и подмигнул — Чего боишься, то и произойдет? Так, что ты не бойся. Ничего в этой жизни. Вот ты испугался, что руку тебе оттяпают и сюда ушел. Честно работать!

Слово «честно» он произнес с издевкой.

— И теперь живешь как… да хреново ты живешь! На побегушках! А я свободный!

Курти ничего не ответил на это и слегка выждав, продолжил:

— И еще. Делим пополам.

Колокольчик опять перестал трескать:

— Зарываешься Курти. То деньги за укрытие забираешь, теперь это. Ты знаешь, у нас за такое по голове не гладят, а если гладят, то дубиной.

— То, у вас, а сейчас ты у меня. На дело согласен?

— А, ты уже знаешь, когда и где твой лопух появится?

— Знаю. Ты согласен?

Колокольчик, вгрызаясь в рыбину, буркнул:

— А, что я теряю?! Много денег говоришь. Так, когда?

— Завтра, перед закатом.

Колокольчик уже уходил, вытирая рот рукавом, но перед самой дверью оглянулся: