На одинокой дороге - [35]
Один из стражников поинтересовался у Брюхана:
— Ты опять пьяный что ли?
— Да я чуть-чуть совсем. Холодное же!
— Тебя, по идее, жир греть должен. Удивительно, что снег вокруг тебя не тает. — Сигмунд кинул ключ от камеры Брюхану. Тот поймал и поинтересовался:
— А у тебя выпить есть?
Стражник плюнул, подхватил алебарду и вышел за остальными.
— Слушай, может пару монет оставишь? Лавка Гринольва за углом, он вино совсем задешево продает!
— Это потому, что это не вино, а бурда. И не вздумай к заключенным заходить.
Дверь впустила морозного воздуха и хлопнула.
— Нету? Жа-а-аль. Пару монет бы.
Брюхан повесил ключ себе на пояс и повалился обратно на кушетку.
Курти, сел на пол и прислонившись спиной к стальным прутьям, схватил себя за голову. До «Свиньи с кувшином» идти всего ничего. Пока придут, пока разберутся — поймут и сразу назад. Времени нет совсем. Из камеры не выбраться! Но выбраться надо!!! Или как Колокольчика… Что же делать?! Неужели ему отрубят руку?!! Нет! И у него будет тот же взгляд, как у Колокольчика.
Курти поднял голову и увидел, что его сосед по камере, так же прислонившись головой к решетке мирно дрыхнет. Курти ему позавидовал. Вот у кого ничего страшного в жизни не происходит. Выпил, подрался, переночует в камере и завтра его вышвырнут. Курти скользнул взглядом по пьянчужке. Красочная форма забрызгана, свежей грязью. Музыкант городского оркестра. Где-то играл, что-то отмечали, и как всегда, музыканты нажрались… Стоп! Форма.
Курти взглянул в сторону Брюхана. Тоже спит. Курти тихо встал и подошел к музыканту. Голова задрана, через открытый рот вылетают звуки далекие от чарующих музыкальных. Мундир расстегнут, и не холодно ему! — яркие медные пуговицы свисают с воротника, с обшлагов. Курти осторожно потянул за одну из них.
Черт! Крепко пришита. Он потянул сильнее. Музыкант хрюкнул во сне, повернулся и потянул руку на себя. Курти отпустил рукав. Время! Время! Чтоб его…
Музыкант перестал ворочаться. Курти огляделся. Над головой музыканта, на одной из горизонтальных стальных палок решетки был заостренный уголок. Курти осторожно ухватился за пуговицу на рукаве и потянул ее вверх. Музыкант, которому задрали руку захрапел, но не проснулся. Курти завозил нитками пуговицы по острому краешку. Пуговица легко отделилась. Курти вернулся в «свой» угол. Взглянул в сторону Брюхана. Спит. Курти подкинул пуговицу вверх. Она подпрыгнула, скучно звякнула и затихла. Брюхан даже не повернулся.
Курти подобрал пуговицу и высоко подкинул её. Та громко дзинькнула и с мелодичным пристуком запрыгала по каменной камере.
Брюхан развернулся на кушетке. Курти сонным взглядом посмотрел на него и зевнув закрыл глаза. Услышал, как направляется к ним стражник.
— Эй, это что сейчас было?
Курти открыл глаза и изобразив удивление посмотрел на Брюхана, стоявшего у решетки:
— Что? Где было?
— Ты не придуривайся. Тебя помниться Сигмунд говорил, что обыскивал?
— Да, обыскал. Кошелек говорит, искал. Хотя откуда у меня…
— Правильно. Он кошелек искал. Не нашел. А несколько монет спрятать легче. Иди-ка сюда!
— Зачем это?
— Иди, кому сказано!
Курти, с как можно более недовольным видом подошел к решетке. Брюхан, даром, что уперся в нее животом, руки оказались длиннющие и он, протянув их сквозь решетку, цепко схватил Курти и стал обыскивать.
— Ничего — разочаровано произнес он, — но я же точно звон слышал!
— Звон?! — переспросил Курти, — так это вон у того типа пуговица оторвалась, когда он ворочался. — Он ткну пальцем в спящего музыканта.
Брюхан посмотрел в указанном направлении. Отпустил Курти, сделав пару шагов, присел и все так же через решетку, притянул себе пуговицу. Повертел, разочаровано вздохнул, откинул пуговицу в угол и вновь бухнулся на кушетку.
Курти ждал минуты полторы не больше. Стражники могли вернуться в любой момент. Он тихо поднялся, вытащил из кармана ключ от камеры, который снял с пояса у Брюхана, и просунув его через решетку вставил в замок. Ржавый механизм заскрипел и Курти замер. Но Брюхан похоже успел уснуть. Курти зажал губу и с перекошенным лицом повернул ключ второй раз. Снова заскрежетало. Брюхан ответил ему храпом. Курти выдохнул, раскрыл дверь и…
— Эй! Ты куда это собрался?!
Курти подпрыгнул и не сразу сообразил, кто с ним разговаривает. Стремительно обернулся. Пьяный музыкант недовольно смотрел на него.
— Что это за скрип был? Разве труба так должна звучать?! Бездарь ты Кьярваль! И руки из задницы растут. Только потому в оркестре и держат тебя, что ты на дочери этой муниципальной сволочи женат. А так толку от тебя никакого! Бездарь! Я это и тестю твоему скажу! В лицо! Всю правду! Я никого не боюсь!
Он же сейчас Брюхана разбудит!
Курти чуть губы себе не разбил, с такой скоростью ударил по ним пальцем:
— Тс-с-с…
Брюхан перестал храпеть. Затем, не поворачиваясь сонно рявкнул:
— А ну тихо там! Разорались!
Курти в ужасе перевел взгляд на музыканта, боясь, что правдолюбец, прямо сейчас и начнет резать правду-матку в глаза Брюхану. Но тот уже спал.
Курти постоял в проеме, затем тихо прикрыл за собой дверь, боясь, что если Брюхан повернется, то заметит, что она открыта. Отсутствие Курти будет заметить сложнее. Он сидел в дальнем углу.
В космодесантники Олег пошел по необходимости. Это был не его выбор, так сложились обстоятельства. Дрался честно. Благо человечество, заселившее к концу двадцать второго века несколько десятков планет, любви к войнам не растеряло. Конфликты перенеслись с Земли в колонии. Воевали сверхдержавы, воевали колонисты, воевали контрабандисты, чье дело с развитием межзвездных полетов приобрело новое дыхание. Олег был слишком честен. Армия по отношению к нему таковой не оказалась. Его предали, подставили, осудили и со службы он уходил с тяжелым сердцем.
В этом городе, захваченном когда-то северянами у султаната, главное развлечение – Арена. Чтобы выжить – надо драться! И на Арене, и в жизни. Пират, недолюбливающий воришек и воришка, ненавидящий пиратов, оказываются в одной связке против общего противника. Вокруг них интриги, любовные размолвки, контракты и ставки. А этим двоим надо просто выжить. Обложка одобрена автором.
В первую книгу молодых писателей вошли две сказочные повести. Они наполнены чудесами и приключениями. Как и во всякой сказке, добро побеждает зло. А герои повестей становятся добрее и внимательнее друг к другу.
Близится конец эпохи. Мир, как и все его жители, медленно сходит с ума. Нет больше безопасных мест, нет надёжных людей. Остаются считанные дни до... чего? Никто не знает, но все чувствуют: грядёт Нечто. Энормис один из тех, кто пытается противостоять предвестнику миллениума. Беда в том, что делать это приходится в одиночку, и силы на исходе. Даже самые близкие сомневаются в нём, а его второе "я" только подливает масла в огонь. Но эта двухголовая химера знает наверняка: скоро всё закончится. Так или иначе.
Каждый опытный небоход знает множество молитв Розе Ветров, призванных оградить воздушный корабль от бесчисленных опасностей небесного океана – от кровожадных акул и дикарей-людоедов, от штормовых ветров и опасных перегрузок, от сотканных тлетворными чарами воздушных чудовищ и вечно голодного Марева, чья бездонная пасть готова проглотить любой корабль вместе с мачтами и парусами… Одна лишь Алая Шельма, предводительница пиратской банды, относится к хозяйке ветров без должного пиетета. Ее баркентина уже семь лет то взмывает в обжигающие высоты небесного океана, то скользит над самым Маревом, словно бросая вызов Розе Ветров и всем ее воздушным течениям.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Седьмое место на Зимнем СуперЦарконе 2006-2007. И первое среди «мужских» рассказов.
В манге джинчурики восьмихвостого постоянно читает репчик. В противовес ему — Наруто — рокер. И гитара имеется — "Nevan" из DevilMayCry. Гитару он добыл во время странствий с Джирайей, а дальше — история свернула на другую колею… конечно же, не без помощи старой доброй Неви и молодой и нервной Хинаты.