На несколько демонов больше - [65]

— Имя вызова? — спросила я, заикаясь, когда сообразила, как оно. — Твой пароль — это имя для вызова?

Демон поморщился:

— Да, если он станет известен, его можно использовать, чтобы заставить тебя появиться. Вот почему пароль надо выбирать такой, чтобы никто его не мог подобрать.

Я отступила, пока не уперлась спиной в круг Кери.

— Не хочу я пароля.

— Меня устраивает, — ехидно отозвался Миниас. — Но если я не буду в состоянии с тобой связаться, то буду приходить, когда удобно будет мне, а не тебе. А поскольку мне все равно, это может быть прямо перед восходом, когда ты пытаешься заснуть, или готовишь обед, или трахаешься со своим другом… — Он оглядел кухню: — Или подругой?

— Заткнись! — рявкнула я, обеспокоенная и смущенная. Но я влипла, и влипла всерьез.

— Сделай так, чтобы его нельзя было угадать, — сказал Миниас. Бессмысленный набор слогов.

У меня рот раскрылся — дошло.

— Вот почему у демонов такие чудные имена! — Кери за его спицой кивнула. Лицо у нее было белым, как мел, и потрясена она была не меньше меня.

— Вовсе они не чудные, — возмутился Миниас. — Они выбираются для вполне понятных целей.

Дженкс приземлился ко мне на плечо:

— А что, если взять твое имя задом наперед? Нагроманаирамлечйэр?

Меня аж перекосило. Ну совершенно демонское имя на слух.

— Ужасно, — ответил Миниас, и я отодвинулась — он взял кусок мела и положил его на стол. — Имена наоборот — это первое, что попробует Ал, и если подберет верно, то сможет натворить под твоим именем несказанных пакостей. И забудь про даты рождения, хобби, любимое мороженое, кинозвезд или прежних бойфрендов. Никаких цифр или экзотических непроизносимых символов. Насчет других слов задом наперед тоже остерегись. Слишком легко пробежать словарь и тебя найти.

— Так на это же вечность уйдет! — возмутилась я, но сникла, когда Миниас глянул на меня красными глазами:

— Это как раз тот интервал времени, который имеется в нашем распоряжении.

Я ощутила, как что-то сдвинулось, и смотрела на него, готовая действовать, если начнет он. Но он только отвернулся, посмотрел на висящие над раковиной часы:

— Тебе пора уйти, — сказала я, слыша, как дрожит мой голос.

Дженкс затрещал крыльями, взлетел, повис между нами.

— Гм… — Миниас наклонил голову. — Согласен. Сейчас мы закончили, но между нами есть эта метка, которую мы должны урегулировать, и потому я еще буду говорить с тобой. Это богом данное мне право — пытаться расплатиться с тобой, чтобы ее снять.

Он приложил руку к полям шляпы и исчез в каскаде пленок безвременья.

Я крепче вцепилась в линию, ощутив, как он воспользовался ею, чтобы уйти в безвременье. А я таращилась, остолбенелая, на место, где он только что стоял. Что же я сейчас натворила-то?

Кери тут же убрала круг, чуть не сбила меня с ног, когда бросилась меня обнять, убедиться, что я все еще жива.

— Рэйчел!

Черт побери, что же я сейчас натворила-то?

— Рэйчел! — Кери меня трясла за плечи, и я посмотрела на

нее мутным взглядом. Видя, что ко мне возвращается сознание, она с облегчением вздохнула, убрала руки с моих плеч. — Знаешь, Рэйчел, — сказала она уже тише, — я думаю, тебе ни когда больше не следует творить демонскую магию.

Дженкс опустился ей на плечо, откуда ему была видна я. И он был напуган.

— Ты так думаешь? — спросила я мрачно, рукой вытирала уголок глаза. Рука стала мокрой, но это я не плакала. На самом деле нет,

— Видишь ли… — Кери опустила голову, видимым образом обеспокоенная. — Я думаю, тебе и лей-линейную магию больше творить нельзя.

Я спрыгнула со стола, посмотрела мимо Кери в темный сад, освещаемый только случайными вспышками пыльцы пикси. Мой отец не хотел, чтобы я занималась чем-либо даже близким к магии лей-линий. Может быть… может быть, мне следует поговорить с Трентом и выяснить, почему так.

Глава тринадцатая

— Рэйчел, ты мне молоток не подашь? — Айви пришлось возвысить голос, чтобы перекричать детенышей пикси, поднявших в углу такой гвалт, что у меня глаза болели. — Тут еще гвоздь вылез, — добавила она, пока я пыталась сдуть с глаз прядь, выбившуюся из хвоста.

Вмяв свернутую изоляцию между двумя брусками два на четыре, я обернулась. Предвечернее солнце вливалось в высокие окна гостиной, образуя пыльные лучи, в которых играли пикси. Они только что проснулись от дневного сна, и Дженкс загнал их сюда, чтобы Маталина могла поспать еще хоть немного. Она последнее время не очень хорошо себя чувствовала, но Дженкс нас уверял, что все е ней в порядке. Детки его были жуткой докукой, но я не собиралась их выгонять. Пусть Маталина поспит, сколько захочет.

Молоток я нашарила на подоконнике — одолжила его утром у моей матушки и ушла от вопросов, сказав, что строю скворечник (и умолчав, что делаю ремонт в гостиной, разгромленной обезумевшей демоницей). А что сейчас июль и для птичьих домиков уже поздно, маме не пришло в голову.

— Возьми, — сказала я, вкладывая ясеневую рукоять в голую руку Айви с легким, но уверенным хлопком.

Она улыбнулась, потом стала заколачивать гвоздь, вылезший из панели, которую сорвала Тритон. Пикси завизжали, Дженкс немедленно поднял к ним голову с подоконника, где он сидел с младшей своей шестерней и учил детенышей завязывать ботинки. Он тут же снова опустил крылья и возобновил урок. Такой фрагмент жизни пикси, который нечасто удается увидеть, напоминание, что у Дженкса есть целая своя жизнь, не связанная со мной и с Айви.