На несколько демонов больше - [185]

Кери стиснула мне руку выше локтя, и тут же ахнула.

— Я забыла пирог! — воскликнула она, широко раскрыв зеленые глаза. — На столе оставила!

— Еще и пирог? — сказала я и вздрогнула, когда Дженкс щелкнул выключателем, и стереосистема рявкнула «Личный Иисус» Мэрилина Мэнсона, пока Дженкс не прикрутил ее поспешно. Наверное, Кери испекла пирог, потому что предыдущий я выбросила. Не могла я его есть, пока Кистен лежал в морге, да и сейчас, когда он кремирован, а пепел в комнате у Айви, мои чувства не изменились. Но сегодня здесь были мои друзья, и я поняла, что пирог Кери придется есть, чтобы не задеть ее чувства.

Дженкс отлетел ко мне, шуганув детей от газировки.

— Черт побери, еще и пирог! — сказал он жизнерадостно, потому что Кери расстроилась из-за своей оплошности. — Да что ж за день рождения без пирога? Я тебе помогу, Кери.

Эльфийка покачала головой,

— Ты оставайся, — сказала она уже на полпути к двери. — Там тебе делать нечего, я за ним схожу и сейчас же вернусь. — Она резко остановилась, повернула назад, сияя и улыбаясь: — На, — сказала она, снимая с себя колпак и надевая на меня. — Носи.

Айви хихикнула, я подняла руку потрогать шляпу.

— Спасибо, — сказала я, ругая себя за страх задеть ее чувства. Ага, класс. Буду есть пирог в этой дурацкой шляпе. Не дай бог, у кого-нибудь фотоаппарат найдется.

Темные артритные пальцы Кизли собрали ручки холщовых мешков с моими покупками.

— Я разберу, ты развлекайся, — сказал он, поднимая их с дивана. Неуверенно повернулся, склонил прямой когда-то стан, чтобы поцеловать меня в щеку отцовским поцелуем. — С днем рождения, Рэйчел. Ты потрясающая девушка, и твой отец то бой бы гордился.

Если они так хотели меня развеселить, то очень неудачный выбрали способ.

— Спасибо, — ответила я, чувствуя ком в горле. И обернулась, ища, чем бы заняться.

Айви смотрела, как Дженкс раздает детям газировку в пластиковых заглушках, которыми в сборной мебели закрывают отверстия. Дэвид перехватил мой взгляд и направился ко мне. Из-под синих джинсов виднелись поношенные коричневые ботинки, и он остановился передо мной неуверенно. Я не видела его с той ночи, как лежала на полу под транквилизатором, а он говорил Миниасу, что имеет законное право принимать за меня решения. Дэвид, как и Кери, спас мне жизнь.

— С днем рождения, — сказал он, явно желая добавить еще что-то.

Черт побери» одного рукопожатия здесь мало, и я, чувствуя, как меня согревает волна благодарности, притянула его поближе и обняла. Руки, твердые и настоящие. Уютно в таких руках. Сложный запах вервольфа наполнил мне ноздри, и я закрыла глаза и ощутила тяжесть в груди, отметив разницу между его объятиями и объятиями Кистена. Никогда больше мне не обнять Кистена.

Я стиснула зубы и твердо решила не плакать. Я не хочу говорить о Кистене. Я хочу притвориться, что все нормально. Но что-то надо было сказать. Нельзя, чтобы Дэвид счел меня неблагодарной после всего, что он сделал.

— Спасибо, — сказала я ему в рубашку. — Ты мне жизнь спас.

— Это была честь для меня.

Голос его прямо из груди зарокотал во мне, и его объятие стало уверенней, когда он понял, что сила моих эмоций связана с благодарностью.

— Мне жаль Бретта, — сказала я несчастным голосом, и он прижал меня крепче.

— И мне тоже, — сказал он, и в голосе его было горе от потери не только сотоварища-вервольфа, но и возможного друга. — Я хочу его посмертно сделать членом нашей стаи.

— Я была бы рада, — ответила я, чувствуя, как перехватывает горло. Дэвид сжал мне руку выше локтя и отпустил меня.

Я посмотрела ему в глаза и удивилась вспышке там страха. Это было проклятие — оно боялось меня, и только альфовская уверенность в себе Дэвида держала его на цепи. Любой другой не заметил бы этого мимолетного проблеска глубинного ужаса, но я знала эту штуку изнутри, из своих мыслей. Знала, что это. Оно было опасно.

— Дэвид…

— Не надо, — сказал он, и темные глаза пристально посмотрели на меня, предупреждая дальнейшие мои слова. — Я поступил правильно. Я обратил пять женщин, и трех из них это убило. Пока это проклятие сидит во мне, я могу помочь Серене и Капли. — Гнев его прошел, и Дэвид ушел в воспоминания. — И не так все плохо, — закончил он с беспомощным жестом. — Я себя ощущаю правильно. Целостно. Как будто я таким и должен быть.

— Да, Дэвид, но…

Он уверенно мотнул головой:

— У меня все под контролем. Проклятие — оно как сам дьявол. Я его ощущаю в себе и должен взвешивать свои мысли, оценивая, мои они или его, но оно снова счастливо возможностью бегать, и мне есть чем ему пригрозить. Оно знает, что, если разозлит меня, я приду к тебе и ты его вытащишь и посадишь в костяную тюрьму.

— Это так, — сказала я, вспомнив страх в его глазах от одного лишь моего прикосновения. — Дэвид, это так опасно. Давай я его выну из тебя. Все думают, что фокус уничтожен. Мы его спрячем…

Он поднял руку, и я замолчала.

— Когда во мне это проклятие, Серена и Калли могут перекидываться без боли. Ты действительно хочешь их этого лишить? Да и ничего страшногоiЯ не хотел заводить стаю, но…иногда наши решения от нас не зависят. Это проклятие принадлежит вервольфам. И оставь его там, где оно сейчас, — сказал он твердо, заканчивая этот разговор.