На несколько демонов больше - [172]

И на этот раз я не отвергла их, а приняла.

— Non sum qualis eram, — сказала я с горечью, злые слезы струились из-под закрытых век. Я возьму в себя проклятие, я удержу его. И этим кончится все. Не было причин, чтобы случилось иначе.

Я ощутила, как погасла белая свеча, открыла глаза и увидела синюю струйку дыма, показывающую мне утерянный путь в вечность. Свечку с защитным словом я ставила, но его не хватит. Меня ничто не могло защитить. Фокус опустел, и проклятие было во мне, билось вторым сердцем, вползало через ауру и застилало зрение. Я ощущала его как новое сознание, близнец моего. Но это было еще не все — надо было магию запечатать.

Меня заполнил бешеный порыв к бегству, рожденный проклятием. Скрипя зубами, я заставила себя остаться на месте, сковав второе сознание своей волей. Но оно сопротивлялось, проникало глубже, хоть я и закрывалась, старалась не допустить его. Не сводя глаз с черной свечи, я заставляла его выйти наверх. А его жажда бегства становилась сильнее, руки у меня неудержимо дрожали.

Склоненная голова метнулась к золотой свече. Она запечатает проклятие во мне так, что ему уже не отцепиться. Свеча затрепетала на ветру, который ощущала только я, а потом, нежно и неожиданно, как прикосновение бабочки к щеке, погасла — и вспыхнула последняя черная свеча. Проклятие сплелось заново.

Я испустила стон, голова закружилась. Сделано. Я превратилась в демоническое проклятие. Я ощущала его в себе, яд сочился из души в разум. Сейчас осталось только дождаться, когда он меня убьет.

Раскрыв рот, сама потрясенная своим деянием, я подняла голову и увидела сидящего под столом Трента, в белой рубашке, без фрака. Он смотрел на меня, Квен стоял за ним, готовый оттащить его в сторону. Я заморгала, чувствуя в груди жжение. Успела только вздохнуть, как на меня обрушился дисбаланс реальности, вызванный плетением проклятия.

Я дернулась, ударившись головой о крышку стола, и локтями прорвала круги. Резкий вдох, судорога — меня облило черной волной, стало невозможно дышать, щека коснулась прохладного кафеля, все мышцы свело болью. Проклятие увидело, что моя воля ослабевает, и его жажда бегства удвоилась, сплетаясь с моей, становясь единым желанием. Надо бежать. Надо спасаться! Но я не могла двинуться… эти чертовы… руки…

— Она придет в себя? — спросил встревоженный и пораженный Трент.

— Она расплачивается сейчас за проклятие, — тихо ответил Квен. — Не знаю.

Кто-то до меня дотронулся — я заорала, но услышала лишь горловой стон. Проклятие проникало в самую мою суть, сплавляясь в одно со мной. Ему уже не было пути наружу, и оно вливалось во все грани моей памяти и мысли, оно становилось мною. Смерть заливала меня изнутри. И сквозь все это меня жгла копоть дисбаланса, угрожая остановить сердце.

— Я беру его, — выдохнула я, и боль схлынула. — Беру, — повторила я, сжимаясь в комок. Оно стало моим, стало мною — ничего не осталось у меня, кроме этого проклятия. Пугаюшая жажда бегства наполняла меня, она принадлежала проклятию, но мы с ним были одно, она принадлежала мне.

Зачем я сопротивляюсь? — пришла вдруг мысль сквозь пытку горящей в крови демонской сажи, и с этим последним горьким ощущением я дала воле умереть.

Страх исчез, прозвенев последней мыслью, боль в сердце ушла в мгновение ока в удивлении, что мне было не все равно, и вихрь страдания разума испарился от внезапного осознания, что все изменилось.

Глаза открылись, все мое существо наполнилось покоем, будто я родилась заново. Ни гнева, ни сердечной боли, ни скорби. Дыхание входило в легкие плавно и неспешно, я в паузе времени смотрела на мир, щека лежала на холодной плитке, и мне стало интересно, что случилось. Все тело ныло, будто я одержала победу в драке, но рядом со мной не было растерзанного трупа.

И тут я увидела рядом с собой свою тюрьму, сбитую с того места, где я ее поместила за ловушкой демонской магии. Ах, вот что.

Прищурившись, я потянулась за этой штукой. Никогда больше не буду я в ней.

— Celero inanio! — прорычала я, и мне было все равно, что это демонское проклятие, и неинтересно, откуда я его знаю. Кость распалась вдребезги от моего прикосновения, перегретая настолько, что разлетелась на мелкие хлопья. Я отдернула руки и села — боль удивила меня, но не помешала удовлетворению. Никогда больше я не буду в этой тюрьме, и я обрадовалась нахлынувшему дисбалансу за нарушение законов физики, а он покрыл меня теплым слоем, защитным слоем. Так, теперь дальше…

Надо мною — плоская гладкость дерева, выше — перекрестье металла, штукатурки, ковра и пространства. Я в здании — но я не обязана в нем оставаться.

Кто-то на меня смотрел. Вообще-то народу много, но лишь один смотрел на меня, как хищник на дичь. Я оглядела безмолвные вопрошающие лица, пока не увидела эти зеленые глаза эльфа, обрамленные черными волосами. Квен, дала я ему имя, и тут увидела за ним открытую дверь.

— Осторожно! — крикнул кто-то.

Я прыгнула туда, запуталась в платье. Кто-то навалился на меня сверху — прижать к полу. Я молча отбивалась, размахивая кулаками. Мужской голос кричал мне, чтобы не шевелилась. Едва слышный треск крылышек пикси полоснул ножом по душе, и я почувствовала, как остаток меня прежней, Рэйчел Морган, уходит прочь, прячется от сердечной боли.