На неисследованном Мадагаскаре - [27]

Члены делегации выразили надежду, что моя кожа со временем потемнеет и приобретет такой же коричневый оттенок, как у светлокожей женщины племени бара — слишком темная кожа была бы нежелательна, — а мои светлые волосы предполагалось покрасить в черный цвет с помощью местной краски для волос.

Первое время откровенность и привязанность жителей меня забавляла и трогала; кроме того, это очень помогало мне в моей научной работе. Но уже несколько дней спустя я поняла, что живу как в плену. Я не могла ступить и шагу без своих «телохранителей», двух молодых, здоровых парней, сопровождавших меня во всех моих походах. Вскоре к ним присоединилась еще и Пела, младшая жена старосты. Даже ночью меня не оставляли в покое: одна из дочерей Махатао, примерно того же возраста, что и Пела, спала в одной комнате со мной. Я не имела права заниматься физическим трудом (хотя мне очень хотелось поработать): толочь рис, стирать белье; я даже не имела права носить воду и тем более трудиться в поле. Мне только разрешалось снимать киноаппаратом, делать записи в блокноте и фотографировать.

Махатао редко бывал в деревне. Несмотря на преклонный возраст и повторяющиеся время от времени сердечные приступы, он все время был на ногах, поддерживая порядок на своей обширной территории. Впоследствии я узнала, что раньше Махатао жил в низовьях реки Манамбулу, где он был не только влиятельным вождем одного тамошнего племени, но и руководил бандами похитителей скота. Администрация боялась его знахарских чар и не трогала его, тем более что Махатао невозможно было в чем-либо уличить. Поэтому по некотором размышлении начальство пришло к выводу, что наиболее разумный способ отделаться от Махатао — это официально назначить его управителем какого-нибудь труднодоступного района в горах Бунгулава, который все равно оставался неподконтрольным правительственной администрации. С того времени, как по волшебству, на всей большой территории, подчиненной Махатао, воцарился порядок. Авторитет этого человека оказался настолько велик, что даже самые богатые скотовладельцы подчинились его власти.

Махатао был мудр как змий. О его доброте свидетельствует история с Пелой. Пела родилась в семье бедного вазимба из деревни Итонди. Махатао, знавший все семьи племени сакалава-вазимба в окрестностях Анкавандры и Итонди, видел, что тринадцатилетняя девочка обладает пытливым умом, но воспитывается в дурной среде. Он не мог ее удочерить, так как она не принадлежала к его племени. Поэтому он взял ее к себе в качестве младшей жены, но обращался с нею как со своей дочерью. Родители были рады избавиться от лишнего рта и отдали ее в обмен на несколько быков. Однако подобная «купля невесты» является здесь редким исключением. Махатао порвал всякие отношения с родителями Пелы, да она и сама не вспоминала о них.

Пела была совсем ребенком и очень привязалась ко мне, так как, кроме Махатао, у нее до сих пор не было никого, кто бы действительно любил ее. Наоборот, женщины и мужчины, даже молодые парни, говорили о ней:

— Она не умеет вести домашнее хозяйство, не умеет варить, не может сплести корзину или мат. Она не хочет ничему учиться и работать. Устав, она тут же ложится спать, даже днем. К тому же она неряха. Одним словом, настоящая вазимба.

— А вы видели других женщин-вазимба? — спрашивала я.

— Нет, но говорят, что в Итонди и Анкавандре их очень много. Мужчины племени бара охотно берут в жены девушек-вазимба, потому что они красивы. Но красота преходяща, — продолжали мои собеседники. — Главное, чтобы жена была аккуратной, умела хорошо варить и держала дом в чистоте. Она также не должна быть ворчливой: возвращаясь с поля, мы хотим спокойно поесть рис и мирно побеседовать, а не выслушивать до полночи, как и почему сегодня днем бранились в деревне женщины.

— Пела еще совсем ребенок. Она всему научится, — защищала я бедную девочку.

— Она женщина не нашего племени и никогда ею не будет.

Я очень сожалела, что молодые люди так относятся к Пеле, ибо знала, что Махатао подобно многим зажиточным старикам брал себе в младшие жены девочку из бедной семьи для того, чтобы впоследствии выдать ее замуж за трудолюбивого юношу, дав за ней хорошее приданое. Но где могла Пела найти себе мужа, если все отвернулись от нее?

Я занялась немного воспитанием Пелы. Прежде всего я отучила ее от непрерывных плевков. Я заметила, что уже маленькие дети то и дело далеко и сильно плюют, копируя взрослых, которые постоянно жуют табак и отплевываются.

Кроме того, я дала Пеле мыло. Она им экономно пользовалась, стараясь, чтобы его хватило надолго. И нужно было видеть, как она была счастлива, когда я одолжила ей свой гребень.

Впрочем, я сделала это не бескорыстно. Для антропологических исследований мне требовались образцы волос вазимба. Однако, несмотря на нашу дружбу, Пела наотрез отказалась дать мне прядь своих волос. Древний обычай запрещает отрезать волосы, а также передавать их другим людям. Я причесала Пелу и быстро спрятала вычесанные волосы. Почти в то же время Пела схватила гребень, чтобы зарыть оставшиеся на нем волосы, и чрезвычайно удивилась, не обнаружив ни одного волоска.